Неточные совпадения
Гловацкая отгадала отцовский голос, вскрикнула, бросилась к этой фигуре и, охватив своими античными руками худую
шею отца, плакала на его груди теми слезами, которым, по сказанию нашего народа, ангелы божии радуются на небесах. И ни Помада, ни Лиза, безотчетно остановившиеся
в молчании при этой сцене, не заметили, как к ним колтыхал ускоренным, но не скорым шагом Бахарев. Он не мог ни слова произнесть от удушья и, не добежав пяти шагов до дочери, сделал над собой отчаянное усилие. Он как-то прохрипел...
Платье его было все пропылено, так что пыль въелась
в него и не отчищалась, рубашка измятая,
шея повязана черным платком, концы которого висели до половины груди.
И не только тут я видел, как она любит этого разбойника, а даже видел я это и
в те минуты, когда она попрекала его, кляла всеми клятвами за то, что он ее сокрушил и состарил без поры без времени, а тут же сейчас последний платок цирюльнику с
шеи сбросила, чтобы тот не шельмовал ее соколу затылок.
А когда бархатная поверхность этого луга мало-помалу серела, клочилась и росла, деревня вовсе исчезала, и только длинные журавли ее колодцев медленно и важно, как бы по собственному произволу, то поднимали, то опускали свои
шеи, точно и
в самом деле были настоящие журавли, живые, вольные птицы божьи, которых не гнет за нос к земле веревка, привязанная человеком.
Лиза под окном
в зале
шила себе серенькое платье из сурового батиста; было утро знойного дня; со стола только что убрали завтрак, и
в зале было совершенно тихо.
По коридору раздались скорые и тяжелые шаги Бахарева, и вслед за тем Егор Николаевич
в белом кителе с пышным батистовым галстучком под
шеею вступил
в залу.
В конце второй недели после переезда к Нечаям доктор, рывшийся каждый день
в своих книгах и записках,
сшил из бумаги большую тетрадь и стал писать психиатрическую диссертацию.
По мере того как одна сторона зеленого дуба темнеет и впадает
в коричневый тон, другая согревается, краснеет; иглистые ели и сосны становятся синими,
в воде вырастает другой, опрокинутый лес; босые мальчики загоняют дойных коров с мелодическими звонками на
шеях; пробегают крестьянки
в черных спензерах и яркоцветных юбочках, а на решетчатой скамейке
в высокой швейцарской шляпе и серой куртке сидит отец и ведет горячие споры с соседом или заезжим гостем из Люцерна или Женевы.
— Ах ты, парень, парень; как тебя омаривает-то! Ведь это долго ль, сейчас ты с этого крыльца можешь себе
шею сломать, а нет, всее морду себе расквасить, — говорит Помаде стоящий возле него мужик
в розовой ситцевой рубахе и синих китайчатых шароварах.
— А за то, что нынче девки не
в моде. Право, посмотришь, свет-то навыворот пошел. Бывало,
в домах ли где,
в собраниях ли каких, видишь, все-то кавалеры с девушками, с барышнями, а барышни с кавалерами, и таково-то славно, таково-то весело и пристойно. Парка парку себе отыскивает. А нынче уж нет! Все пошло как-то таранты на вон. Все мужчины, как идолы какие оглашенные, все только около замужних женщин так и вертятся, так и кривляются, как пауки; а те тоже чи-чи-чи! да га-га-га! Сами на
шею и вешаются.
В девятый день Лизиного исчезновения из Петербурга, часа
в четыре пополудни, Евгения Петровна сидела и
шила за столом
в своей угольной спальне.
В облитой бледно-розовым полусветом, полусумраком детской, как привидение, сложив руки на груди, стояла Лиза
в своем черном капоре и черной атласной шубке, с обрывком какого-то шарфа на
шее. Она стояла молча и не шевелясь.
— Серьезно, — продолжал Кумов, опираясь руками о спинку стула. — Мой товарищ, беглый кадет кавалерийской школы в Елизаветграде, тоже, знаете… Его кто-то укусил
в шею, шея распухла, и тогда он просто ужасно повел себя со мною, а мы были друзьями. Вот это — мстить за себя, например, за то, что бородавка на щеке, или за то, что — глуп, вообще — за себя, за какой-нибудь свой недостаток; это очень распространено, уверяю вас!
Должность хорошая, старинная: сиди только важнее на стуле, положи ногу на ногу, покачивай, да не отвечай сразу, когда кто придет, а сперва зарычи, а потом уж пропусти или
в шею вытолкай, как понадобится; а хорошим гостям, известно: булавой наотмашь, вот так!
Неточные совпадения
Вгляделся барин
в пахаря: // Грудь впалая; как вдавленный // Живот; у глаз, у рта // Излучины, как трещины // На высохшей земле; // И сам на землю-матушку // Похож он:
шея бурая, // Как пласт, сохой отрезанный, // Кирпичное лицо, // Рука — кора древесная, // А волосы — песок.
Да тут беда подсунулась: // Абрам Гордеич Ситников, // Господский управляющий, // Стал крепко докучать: // «Ты писаная кралечка, // Ты наливная ягодка…» // — Отстань, бесстыдник! ягодка, // Да бору не того! — // Укланяла золовушку, // Сама нейду на барщину, // Так
в избу прикатит! //
В сарае,
в риге спрячуся — // Свекровь оттуда вытащит: // «Эй, не шути с огнем!» // — Гони его, родимая, // По
шее! — «А не хочешь ты // Солдаткой быть?» Я к дедушке: // «Что делать? Научи!»
Вздрогнула я, одумалась. // — Нет, — говорю, — я Демушку // Любила, берегла… — // «А зельем не поила ты? // А мышьяку не сыпала?» // — Нет! сохрани Господь!.. — // И тут я покорилася, // Я
в ноги поклонилася: // — Будь жалостлив, будь добр! // Вели без поругания // Честному погребению // Ребеночка предать! // Я мать ему!.. — Упросишь ли? //
В груди у них нет душеньки, //
В глазах у них нет совести, // На
шее — нет креста!
Кутейкин. Тут мой ли грех? Лишь указку
в персты, басурман
в глаза. Ученичка по головке, а меня по
шее.
Он
сшил себе новую пару платья и хвастался, что на днях откроет
в Глупове такой магазин, что самому Винтергальтеру [Новый пример прозорливости: Винтергальтера
в 1762 году не было.