Неточные совпадения
Утром он закрыл глаза и пролежал до полудня
в тягостнейшем
сне, и вдруг был разбужен Висленевым, который
явился к нему
в таком непостижимом состоянии духа, что Горданов, несмотря на все свое расстройство, полюбопытствовал узнать, что с ним сделалось.
Ночь она провела лучше прежних, но на рассвете пробудилась от странного
сна: она чувствовала опять какие-то беззвучные движения и видела какие-то беловатые легкие нити, которые все усложнялись, веялись, собирались
в какие-то группы и очертания, и затем пред ней вдруг опять
явился монах, окруженный каким-то неописанным, темновато-матовым сиянием; он стоял, склонив голову, а вокруг него копошились и на самых плечах у него вили гнезда большие белые птицы.
Неточные совпадения
Ты
в сновиденьях мне
являлся, // Незримый, ты мне был уж мил, // Твой чудный взгляд меня томил, //
В душе твой голос раздавался // Давно… нет, это был не
сон!
В те дни, когда
в садах Лицея // Я безмятежно расцветал, // Читал охотно Апулея, // А Цицерона не читал, //
В те дни
в таинственных долинах, // Весной, при кликах лебединых, // Близ вод, сиявших
в тишине, //
Являться муза стала мне. // Моя студенческая келья // Вдруг озарилась: муза
в ней // Открыла пир младых затей, // Воспела детские веселья, // И славу нашей старины, // И сердца трепетные
сны.
Мысль эта иногда, даже во
сне, мучила его, но
в первый еще раз она
явилась ему так сознательно ярко, как теперь, когда он шел к Свидригайлову.
А если до сих пор эти законы исследованы мало, так это потому, что человеку, пораженному любовью, не до того, чтоб ученым оком следить, как вкрадывается
в душу впечатление, как оковывает будто
сном чувства, как сначала ослепнут глаза, с какого момента пульс, а за ним сердце начинает биться сильнее, как
является со вчерашнего дня вдруг преданность до могилы, стремление жертвовать собою, как мало-помалу исчезает свое я и переходит
в него или
в нее, как ум необыкновенно тупеет или необыкновенно изощряется, как воля отдается
в волю другого, как клонится голова, дрожат колени,
являются слезы, горячка…
— Лжец! — обозвал он Рубенса. — Зачем, вперемежку с любовниками, не насажал он
в саду нищих
в рубище и умирающих больных: это было бы верно!.. А мог ли бы я? — спросил он себя. Что бы было, если б он принудил себя жить с нею и для нее?
Сон, апатия и лютейший враг — скука!
Явилась в готовой фантазии длинная перспектива этой жизни, картина этого
сна, апатии, скуки: он видел там себя, как он был мрачен, жосток, сух и как, может быть, еще скорее свел бы ее
в могилу. Он с отчаянием махнул рукой.