Неточные совпадения
— Нет-с, и начитанность какая, добавьте! — заступился Форов. — Вы, Иосаф Платонович, знаете ли, чьи это
стихи он нам привел? Это
французский поэт Климент Маро, которого вы вот не знаете, а которого между тем согнившие в земле поколения наизусть твердили.
В памяти Подозерова промелькнули «Чернец» и «Таинственная монахиня» и «Тайны Донаретского аббатства», и вслед за тем вечер на Синтянинском хуторе, когда отец Евангел читал наизусть на непередаваемом
французском языке
стихи давно забытого
французского поэта Климента Маро, оканчивающиеся строфой...
Но верьте, верьте, простодушные люди, что и в этой благонравной строфе, в этом академическом благословении миру во
французских стихах засело столько затаенной желчи, столько непримиримой, самоусладившейся в рифмах злобы, что даже сам поэт, может быть, попал впросак и принял эту злобу за слезы умиления, с тем и помер; мир его праху!
— Беатриче, Фиаметта, Лаура, Нинон, — шептал он имена, незнакомые мне, и рассказывал о каких-то влюбленных королях, поэтах, читал
французские стихи, отсекая ритмы тонкой, голой до локтя рукою. — Любовь и голод правят миром, — слышал я горячий шепот и вспоминал, что эти слова напечатаны под заголовком революционной брошюры «Царь-Голод», это придавало им в моих мыслях особенно веское значение. — Люди ищут забвения, утешения, а не — знания.
Я спал крепко; но терция колокольчиков все время была слышна и виделась мне во сне то в виде собаки, которая лает и бросается на меня, то органа, в котором я составляю одну дудку, то в виде
французских стихов, которые я сочиняю.
Неточные совпадения
На темном фоне стен четко выступали фарфоровые фигурки. Самгин подумал, что Елизавета Спивак чужая здесь, что эта комната для мечтательной блондинки, очень лирической, влюбленной в мужа и
стихи. А эта встала и, поставив пред мужем ноты, спела незнакомую Климу бравурную песенку на
французском языке, закончив ее ликующим криком:
В танцклассе где-нибудь с немочками они умеют пройти
французскую кадриль, представить из себя разочарованных, сказать
стих Тимофеева или Кукольника… дипломаты, аристократы и Манфреды.
В. был лет десять старше нас и удивлял нас своими практическими заметками, своим знанием политических дел, своим
французским красноречием и горячностью своего либерализма. Он знал так много и так подробно, рассказывал так мило и так плавно; мнения его были так твердо очерчены, на все был ответ, совет, разрешение. Читал он всё — новые романы, трактаты, журналы,
стихи и, сверх того, сильно занимался зоологией, писал проекты для князя и составлял планы для детских книг.
Но теория его была слаба; для того чтоб любить русскую историю, патриоты ее перекладывали на европейские нравы; они вообще переводили с
французского на русский язык римско-греческий патриотизм и не шли далее
стиха:
Потом она ей тайком надавала
французских романов,
стихов, поэм.