Неточные совпадения
— Да,
сестра, — говорил он, наклонив к Ларисе голову и приподняв на виске
волосы, — здесь тоже в мои тридцать лет есть серебряные нити, и их выпряла эта прекрасная белая ручка этой прекрасной Александры Ивановны… Так уж предоставь мне лучше вас знать эту Александру Ивановну, — заключил он, ударяя себя пальцем в грудь, и затем еще раз сжал сестрину руку и уехал.
Брат Глафиры сильно изменился в течение многих лет, в которые они не видались с
сестрой. Теперь ему было за сорок; высокая, некогда стройная его фигура сделалась сухощавою, угловатою; голубые глаза обесцветились, седые бакенбарды и назад закинутые поредевшие
волосы на голове придавали ему стереотипный вид петербургского чиновника.
Ему было совестно ехать туда по двум причинам: во-первых, он не знал, что ответить
сестре о деньгах, которые взял под залог ее дома с обещанием возвратить их, а во-вторых, выкрашенные в Берлине
волосы его отросли и у него была теперь двуцветная голова: у корня
волос белокурая, а ниже — черная.
Последнему горю он, впрочем, надеялся помочь при помощи публикуемых «Вальдегановских щеток для отрождения
волос в натуральный их цвет», но как сказать
сестре, что все деньги, взятые за ее дом, он проиграл в рулетку, еще в ожидании Бодростиной за границу?
Утро субботы началось для Ипполита Сергеевича маленькой неприятностью: одеваясь, он свалил со столика на пол лампу, она разлетелась вдребезги, и несколько капель керосина из разбитого резервуара попало ему в одну из ботинок, ещё не надетых им на ноги. Ботинки, конечно, вычистили, но Ипполиту Сергеевичу стало казаться, что от чая, хлеба, масла и даже от красиво причёсанных
волос сестры струится в воздухе противный маслянистый запах.
Неточные совпадения
— И это мне в наслаждение! И это мне не в боль, а в наслаж-дение, ми-ло-сти-вый го-су-дарь, — выкрикивал он, потрясаемый за
волосы и даже раз стукнувшись лбом об пол. Спавший на полу ребенок проснулся и заплакал. Мальчик в углу не выдержал, задрожал, закричал и бросился к
сестре в страшном испуге, почти в припадке. Старшая девочка дрожала со сна, как лист.
Пошлые слова удачно дополнял пошленький мотив: Любаша, захлебываясь, хохотала над Варварой, которая досадливо пыталась и не могла открыть портсигар, тогда как Гогин открывал его легким прикосновением мизинца. Затем он положил портсигар на плечо себе, двинул плечом, — портсигар соскользнул в карман пиджака. Тогда взбил
волосы, сделал свирепое лицо, подошел к
сестре:
В костюме
сестры милосердия она показалась Самгину жалостно постаревшей. Серая, худая, она все встряхивала головой, забывая, должно быть, что буйная шапка ее
волос связана чепчиком, отчего голова, на длинном теле ее, казалась уродливо большой. Торопливо рассказав, что она едет с двумя родственниками мужа в имение его матери вывозить оттуда какие-то ценные вещи, она воскликнула:
Сестра была блондинка, светлая блондинка, совсем не в мать и не в отца
волосами; но глаза, овал лица были почти как у матери.
Русые темные
волосы были зачесаны у нее так же гладко, как и у
сестры, за исключением небольшого хохолка, который постоянно вставал у нее на конце пробора, где
волосы выходили на лоб небольшим мысиком.