Неточные совпадения
Он припомнил все, что он вынес, — конечно не во всю свою жизнь, — нет; это было бы слишком много, да и напрасно, потому что все претерпенное им в Петербурге, до бегства по оброку в провинцию, он уже давно позабыл и, вероятно, даже считал несуществовавшим, как позабыл и считал никогда не существовавшим происшествие с гордановским портфелем, до сих пор ничем не оконченное и как будто позабытое самим Гордановым; и зеленое
платье… странное зеленое
платье, которое
бросило в окно выпавший из рук его нож…
Горданов пришел, наконец, в себя, бросился на Висленева, обезоружил его одним ударом по руке, а другим сшиб с ног и, придавив к полу, велел людям держать его. Лакеи схватили Висленева, который и не сопротивлялся: он только тяжело дышал и, водя вокруг глазами, попросил пить. Ему подали воды, он жадно начал глотать ее, и вдруг,
бросив на пол стакан, отвернулся, поманил к себе рукой Синтянину и, закрыв лицо полосой ее
платья, зарыдал отчаянно и громко...
Девочке подали теплый чай и сухое
платье; она чай с жадностью выпила, но ни за что не хотела переменить белья и
платья, как на этом ни настаивали; она топала ногой, сердилась и, наконец, вырвав из рук горничной белье,
бросила его в камин и, сев пред огнем, начала сушиться.
Неточные совпадения
Но как вдруг исчезнул бы этот гнев, если бы она увидела в несчастии того самого, на кого гневалась, как бы вдруг
бросила она ему свой кошелек не размышляя, умно ли это или глупо, и разорвала на себе
платье для перевязки, если б он был ранен!
Уныние поглотило его: у него на сердце стояли слезы. Он в эту минуту непритворно готов был
бросить все, уйти в пустыню, надеть изношенное
платье, есть одно блюдо, как Кирилов, завеситься от жизни, как Софья, и мазать, мазать до упаду, переделать Софью в блудницу.
На крыльце, вроде веранды, уставленной большими кадками с лимонными, померанцевыми деревьями, кактусами, алоэ и разными цветами, отгороженной от двора большой решеткой и обращенной к цветнику и саду, стояла девушка лет двадцати и с двух тарелок, которые держала перед ней девочка лет двенадцати, босая, в выбойчатом
платье, брала горстями пшено и
бросала птицам. У ног ее толпились куры, индейки, утки, голуби, наконец воробьи и галки.
— Да, кузина, вы будете считать потерянною всякую минуту, прожитую, как вы жили и как живете теперь… Пропадет этот величавый, стройный вид, будете задумываться, забудете одеться в это несгибающееся
платье… с досадой
бросите массивный браслет, и крестик на груди не будет лежать так правильно и покойно. Потом, когда преодолеете предков, тетушек, перейдете Рубикон — тогда начнется жизнь… мимо вас будут мелькать дни, часы, ночи…
Марфенька немного покраснела и поправила
платье, косынку и мельком
бросила взгляд в зеркало, Райский тихонько погрозил ей пальцем; она покраснела еще сильнее.