Благодаря переговорам Аннушки и ее старым любовным счетам с машинистом Тараско попал в механический корпус на легкую ребячью работу. Мавра опять вздохнула свободнее: призрак голодной смерти на время отступил от ее избушки. Все-таки в выписку Тараска рубль серебра принесет, а это, говорят,
целый пуд муки.
— Как только доползем до картофеля — дело в шляпе. Пока остановимся немного передохнуть. Кстати, Онуфриев, чудак эдакий, сунул мне плитку шоколада в последнюю минуту, говорит, будто господа офицеры «заместо чарки водки» ему поднесли. Да сочиняет, конечно… Себя обобрал, свою порцию отдал. Сестра ротного
целый пуд махорки да несколько фунтов шоколада для солдат прислала. Эх, хорошо иметь такую сестру на родине, Мила!
1) Возможно ли, чтобы судно, при взрыве на нем
целого пуда пороха, встряхнулось так, что некоторых неподходящих людей скинуло в воду, а затем все свои люди уцелели и самое судно сейчас же было годно для дальнейшего плавания?
Неточные совпадения
Утопающий, говорят, хватается и за маленькую щепку, и у него нет в это время рассудка подумать, что на щепке может разве прокатиться верхом муха, а в нем весу чуть не четыре
пуда, если даже не
целых пять; но не приходит ему в то время соображение в голову, и он хватается за щепку.
По приблизительному расчету, можно было на сто
пудов песку положить золотника три, а при толщине пласта в полтора аршина и при протяжении россыпи чуть не на
целую версту в общем можно было рассчитывать добыть
пудов двадцать, то есть по курсу на четыреста тысяч рублей.
Из ста
пудов кварца иногда «падало» до фунта, а это в переводе означало больше ста рублей. Значит, день работы обеспечивал
целую неделю гулянки. В одну из таких получек Мыльников явился в свою избушку, выдал жене положенные три рубля и заявил, что хочет строиться.
Таким-то образом Сонька Руль, минуя рублевое заведение, была переведена в полтинничное, где всякий сброд
целыми ночами, как хотел, издевался над девушками. Там требовалось громадное здоровье и большая нервная сила. Сонька однажды задрожала от ужаса ночью, когда Фекла, бабища
пудов около шести весу, выскочила на двор за естественной надобностью и крикнула проходившей мимо нее экономке:
В глазах ее все они просто «несчастненькие», и вот каждый воскресный день отправляются из ее дома
целые вязки калачей,
пуды говядины или рыбы, и «несчастненькие» благословляют имя Палагеи Ивановны, зовут ее «матушкой» и «кормилицей»…