Неточные совпадения
Никто не останавливался над тем, чтт это за женщина и стоила ли она такого жертвоприношения. Все равно! И что это была за любовь — на чем она зиждилась? Все началось точно с детской, точно «в мужа с женою играли», — потом расстались, и она, по
своей малосодержательности, быть может, счастлива, мужа ласкает и рождает
детей, — а он хранит какой-то клочок и убивает себя за него… Это все равно! Он — то хорош, он всем интересен!
О нем как-то легко и приятно
плакать.
— А это, — проговорил старец, — это древняя «Рахиль
плачет о детях своих и не может утешиться, потому что их нет», и таковой вам, матерям, предел на земле положен.
Неточные совпадения
Федор Павлович узнал
о смерти
своей супруги пьяный; говорят, побежал по улице и начал кричать, в радости воздевая руки к небу: «Ныне отпущаеши», а по другим —
плакал навзрыд как маленький
ребенок, и до того, что, говорят, жалко даже было смотреть на него, несмотря на все к нему отвращение.
Когда родился первый
ребенок, Илюшка, Рачитель избил жену поленом до полусмерти: это было отродье Окулка. Если Дунька не наложила на себя рук, то благодаря именно этому
ребенку, к которому она привязалась с болезненною нежностью, — она все перенесла для
своего любимого детища, все износила и все умела забыть. Много лет прошло, и только сегодняшний случай поднял наверх старую беду. Вот
о чем
плакала Рачителиха, проводив
своего Илюшку на Самосадку.
Видно было, что ее мамашане раз говорила с
своей маленькой Нелли
о своих прежних счастливых днях, сидя в
своем угле, в подвале, обнимая и целуя
свою девочку (все, что у ней осталось отрадного в жизни) и
плача над ней, а в то же время и не подозревая, с какою силою отзовутся эти рассказы ее в болезненно впечатлительном и рано развившемся сердце больного
ребенка.
Слава Благодетелю: еще двадцать минут! Но минуты — такие до смешного коротенькие, куцые — бегут, а мне нужно столько рассказать ей — все, всего себя:
о письме
О, и об ужасном вечере, когда я дал ей
ребенка; и почему-то
о своих детских годах —
о математике Пляпе,
о и как я в первый раз был на празднике Единогласия и горько
плакал, потому что у меня на юнифе — в такой день — оказалось чернильное пятно.
Яко же древле Рахиль, — продолжал он (и глаза его закатились под самый лоб), — яко же древле Рахиль, плачуще
о детях своих, так я, многогрешный,
плачу о моих озорниках и злодеях.