И сделалась она этим нам невыносима, а между тем в особые семейные дни, когда собирались все родные и приезжали важные гости, бабушку вспоминали, о ней спрашивали, и потому ее выводили и сажали к столу, — что было и красиво, потому что она была кавалерственная дама, но тут от нее и начиналось «сокрушение», а именно, привыкши одна
вязать чулок, она уже не могла сидеть без дела, и пока она ела вилкой или ложкой, то все шло хорошо, но чуть только руки у нее освободятся, она сейчас же их и потащит к своему носу…
Неточные совпадения
Только вы извините, что я и это вам начну опять с мирных и премирных времен моего пресчастливейшего детства, когда я находился при моей матери и всюду ее сопровождал по хозяйству, ел сладкие пенки с варенья, которое она наисмачнейше варила, и
вязал под ее надзором для себя
чулки и перчатки, и тогда мне казалось, что мне больше ничего и не надо, никакого богатства, ни знатности и никаких посторонних благополучий и велелепий.
Ну-с, я ее обозрел и вижу, что она сидит и что-то
вяжет, но это не деликатное женское вязанье, а простые
чулки, какие теперь я
вяжу; перед нею книжка, и она и
вяжет, и в книжке читает, и рассказывает этой своей воспитаннице, Дмитрия Афанасьевича сиротке; но, должно быть, презанимательнейшее рассказывает, ибо та девчурка так к ее коленям и прильнула и в лицо ей наисчастливейше смотрит!
Она мне ничего не ответила и стала знову показывать ребенку, как
чулок вязать.
Только я опять не разбираю, что они шепчут, и серые карлики с стальными копьями спрятались, и потом опять будто через неякое неопределенное время знову вижу ту же приятную комнату, ко только уже теперь был день, и у того стола, где кошачьи лапки прыгали, сидит дама в темных очках и
чулок вяжет.
Юлия Семеновна на это сразу не отвечала и размеривала на коленях
чулок, который
вязала, а потом улыбнулась и говорит...
Это слово напоминает мне нашу бабушку, которая была когда-то красавица и очень светская, а потом, проживши семьдесят лет, оглохла и все сидела у себя в комнате и
чулки вязала.
И когда ей покажут на нос, она говорит: «А ну вас совсем. Дайте мне
чулок вязать, и bétise не будет». И как только ей
чулок дадут, она начинает
вязать и ни за что носа не тронет, а сидит премило. То же самое, может быть, так бы и всем людям…
— Ну, не робей, брат: я тебе шерстяные
чулки свяжу!
Но, послушайте: чтобы я хорошо или нехорошо говорил, — за это я вам заручать за себя не могу, потому что, знаете, от этого их приставания со мною тоже случилось волнение, — может, больше через то, что у меня отняли из рук
чулок вязать и положили его на свод законов, на этажерку.
Я говорил: «Не отбирайте у меня, — я привык
чулок вязать и на все могу отвечать при вязанье», но прокурор, или то не прокурор, и полковник сказали, что это невозможно, ибо я должен сосредоточиться, так как от этого многое зависит.
Пойте вот что хотите, а я никаких бетизов делать не хочу и кричу вам: «Дайте мой
чулок!» И всё неудержимо раз от разу громче: «Дайте мне
чулок вязать!..
Дайте мне
чулок вязать!..» А когда ж они не хотели мне дать, то что я виноват в том, что меня волнение охватило!
Я и не помню, как я вскочил на стол, и зарыдал, и зачал топотаться ногами и ругать всех наипозорнейшими словами, какими даже никогда и не ругался, и ужаснеющим голосом вскрикивал: «Дайте мне
чулок вязать, гаспиды!
Дайте
чулок вязать, ибо я вам черт знае якке бетизы сейчас на столе наделаю!» И потом уже ничего не помню, аж до того часу, как снова увидал себя здесь на койке в свивальниках.
И тогда опять сказал: «Дайте
чулок вязать!» И когда мне дали — я и утишился.
А вот теперь знову вспомнил, як тi гаспиды хотели, щоб я мартальезу заспiвал, и… ой, знову… дайте мне скорее мой
чулок вязать!.. а то я буду в волнении!
Обязанность ее, когда Татьяна Марковна сидела в своей комнате, стоять, плотно прижавшись в уголке у двери, и
вязать чулок, держа клубок под мышкой, но стоять смирно, не шевелясь, чуть дыша и по возможности не спуская с барыни глаз, чтоб тотчас броситься, если барыня укажет ей пальцем, подать платок, затворить или отворить дверь, или велит позвать кого-нибудь.