Неточные совпадения
Она даже не раз обращала внимание ктитора на подтаивавшие мелкие свечи желтого воска, которые ставили к кануну за упокой князя
крестьяне, а потом сама после панихиды скушала первую ложку кутьи и положила одно зерно с нее в ротик
сына, которого держала на руках нянька, одетая в черное траурное платье.
«Против кого же я пойду? против родной дочери, против зятя? Нет; это не то: за свою вину я отдам
крестьянам все свое, чего их добро стоило… У меня после этого ничего своего не останется, но это полгоря, — без денег легче жить, чем без чести… Авось
сыновья в угле и в куске хлеба мне не откажут… А если и они, если и их мне подменят?»
Она сдалась более на просьбы
крестьян и, «чтобы им не было худо», осталась в Протозанове «в гостях у
сыновей» и жила просто, кушая вместе с Ольгою самое простое кушанье Ольгиного приготовления, ни о каких вопросах общего государственного управления не хотела знать и умерла спокойно, с твердостью, и даже шутила, что теперь опять ничего не боится и что Фотий на нее, наверное, больше грозиться не будет.
Отчего же тут вот, в этой Гефсимании, размякла его душа? Неужели там, у Троицы, ему чуть не противно сделалось только от нищих, мужичья, простонародной толкотни и шлянья по церквам и притворам? Кто же он-то сам, как не деревенский подкидыш, принятый в
сыновья крестьянином и его старухой? Или чистая публика охладила его, не позволила отдаться простой мужицкой вере? Все эти брюхатые купцы, туполицые купчихи, салопницы, барыни и их приятели, откормленные монахи и служки в щеголеватых триповых шапках?
Неточные совпадения
Как только пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги за Трифоном!» // С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, // Пришли его
сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, //
Крестьянам письма к сродникам // Писали; «Положение», // Как вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И пили водку в праздники // С крестьянством наравне.
Заговорив однажды по поводу близкого освобождения
крестьян, о прогрессе, он надеялся возбудить сочувствие своего
сына; но тот равнодушно промолвил: «Вчера я прохожу мимо забора и слышу, здешние крестьянские мальчики, вместо какой-нибудь старой песни горланят: Время верное приходит, сердце чувствует любовь…Вот тебе и прогресс».
— Хлопоты у меня большие с мужиками в нынешнем году, — продолжал Николай Петрович, обращаясь к
сыну. — Не платят оброка. [Оброк — более прогрессивная по сравнению с барщиной денежная форма эксплуатации
крестьян.
Крестьянин заранее «обрекался» дать помещику определенную сумму денег, и тот отпускал его из имения на заработки.] Что ты будешь делать?
— Невинны просто в прямом смысле слова, как невинна эта женщина в отравлении, как невинен
крестьянин, которого я узнал теперь, в убийстве, которого он не совершал; как невинны
сын и мать в поджоге, сделанном самим хозяином, которые чуть было не были обвинены.
— А какие ты нам, Ильюшка, страхи рассказывал, — заговорил Федя, которому, как
сыну богатого
крестьянина, приходилось быть запевалой (сам же он говорил мало, как бы боясь уронить свое достоинство). — Да и собак тут нелегкая дернула залаять… А точно, я слышал, это место у вас нечистое.