Поздно вечером солдаты опять рассказывали друг другу
страшные истории: говорили про мертвецов, кладбища, пустые дома и привидения. Вдруг что-то сильно бухнуло на реке, точно выстрел из пушки.
Не знаю, успею ли я, смогу ли воспользоваться этим временем, чтоб рассказать вам
страшную историю последних лет моей жизни. Сделаю опыт.
Это была
страшная история; это история покинутой женщины, пережившей свое счастье; больной, измученной и оставленной всеми; отвергнутой последним существом, на которое она могла надеяться, — отцом своим, оскорбленным когда-то ею и в свою очередь выжившим из ума от нестерпимых страданий и унижений.
Неточные совпадения
— Послушайте, Вера Васильевна, не оставляйте меня в потемках. Если вы нашли нужным доверить мне тайну… — он на этом слове с
страшным усилием перемог себя, — которая касалась вас одной, то объясните всю
историю…
Хорошо успокоение: прочесть подряд сто
историй, одна
страшнее и плачевнее другой, когда пускаешься года на три жить на море!
Но война — явление глубоко трагическое, антиномическое и
страшное, а нынешняя война более, чем какая-либо из войн мировой
истории.
В
истории христианства было
страшное злоупотребление идеей первородного греха, из которого делали рабьи выводы.
В этой
страшной лжи повинно было христианство в
истории.