Неточные совпадения
Возвратясь
с вечера, который нам показался прекрасным балом, я во всю остальную ночь не мог заснуть от
любви, и утро застало меня сидящим у окна и мечтающим о ней. Я обдумывал план, как я стану учиться без помощи учителей,
сделаюсь очень образованным человеком и явлюсь к ней вполне достойный ее внимания. А пока… пока я хотел ей написать об этом, так как я был твердо уверен, что одна подобная решимость
с моей стороны непременно должна быть ей очень приятна.
Матушку же туда довольно часто вызывали, но это тоже
делалось не по
любви и расположенности к ней, а в целях весьма практических, так как воинственный статский генерал, зная, что матушка была дружественно знакома
с домом барона К., у которого Лев Яковлевич служил в гладеньком чине, конфузился ее и при ней не позволял себе дебошировать в той степени, до которой он порой доходил в своей семье, находясь на свободе без посторонних свидетелей.
Неточные совпадения
С тех пор Наташка
сделалась Натальей Савишной и надела чепец; весь запас
любви, который в ней хранился, она перенесла на барышню свою.
Он задумчиво сидел в креслах, в своей лениво-красивой позе, не замечая, что вокруг него
делалось, не слушая, что говорилось. Он
с любовью рассматривал и гладил свои маленькие, белые руки.
Впрочем, в их уважении к старшим я не заметил страха или подобострастия: это
делается у них как-то проще, искреннее,
с теплотой, почти, можно сказать,
с любовью, и оттого это не неприятно видеть.
Несколько испуганная и встревоженная
любовь становится нежнее, заботливее ухаживает, из эгоизма двух она
делается не только эгоизмом трех, но самоотвержением двух для третьего; семья начинается
с детей. Новый элемент вступает в жизнь, какое-то таинственное лицо стучится в нее, гость, который есть и которого нет, но который уже необходим, которого страстно ждут. Кто он? Никто не знает, но кто бы он ни был, он счастливый незнакомец,
с какой
любовью его встречают у порога жизни!
Я не хочу сказать этим, что сердце мое
сделалось очагом
любви к человечеству, но несомненно, что
с этих пор обращение мое
с домашней прислугой глубоко изменилось и что подлая крепостная номенклатура, которая дотоле оскверняла мой язык, исчезла навсегда. Я даже могу
с уверенностью утверждать, что момент этот имел несомненное влияние на весь позднейший склад моего миросозерцания.