Еще здесь замечательны окна из цветных стекол, изображающих прозрачные
фигуры святых; но всего замечательнее, по-моему, общий художественный план громадного костела, в котором ничто не давит своею громадностью.
Неточные совпадения
Я смотрел на старика: его лицо было так детски откровенно, сгорбленная
фигура его, болезненно перекошенное лицо, потухшие глаза, слабый голос — все внушало доверие; он не лгал, он не льстил, ему действительно хотелось видеть прежде смерти в «кавалерии и регалиях» человека, который лет пятнадцать не мог ему простить каких-то бревен. Что это:
святой или безумный? Да не одни ли безумные и достигают святости?
— Что? это, никак, наш старик? — промолвил Санин, указывая пальцем на закутанную
фигуру, которая поспешно пробиралась сторонкой, как бы стараясь остаться незамеченной. Среди избытка блаженства он ощущал потребность говорить с Джеммой не о любви — то было дело решенное,
святое, — а о чем-нибудь другом.
Над столом висит лампа, за углом печи — другая. Они дают мало света, в углах мастерской сошлись густые тени, откуда смотрят недописанные, обезглавленные
фигуры. В плоских серых пятнах, на месте рук и голов, чудится жуткое, — больше, чем всегда, кажется, что тела
святых таинственно исчезли из раскрашенных одежд, из этого подвала. Стеклянные шары подняты к самому потолку, висят там на крючках, в облачке дыма, и синевато поблескивают.
И чем несноснее становились страдания тела, чем изнеможеннее страдальческий вид, способный потрясти до слез и нечувствительного человека, тем жарче пламенел огонь мечтаний безнадежных, бесплотных грез: светился в огромных очах, согревал прозрачную бледность лица и всей его юношеской
фигуре давал ту нежность и мягкую воздушность, какой художники наделяют своих мучеников и
святых.
Но никакие литературные успехи не могли унять душевного волнения, возраставшего по мере приближения весны,
Святой недели и экзаменов. Не буду говорить о корпоративном изучении разных предметов, как, например, статистики, причем мы, студенты, сойдясь у кого-либо на квартире, ложились на пол втроем или четвером вокруг разостланной громадной карты, по которой воочию следили за статистическими
фигурами известных произведений страны, обозначенными в лекциях Чивилева.