Неточные совпадения
От аллеи начинались мелкие свертки по тропинкам в удолья, утонувшие в платановых рощах. У одного из этих свертков под ветвистым деревом сидел старый амаликитянин и
ел дыню; возле него жевал свою жвачку такой же старый
верблюд. Нефора спросила у амаликитянина, не знает ли он, где живет Зенон златокузнец.
Здесь
были и легкие маски женщин, и тяжелые головы фараонов, и задумчивые морды
верблюдов, и хищные пасти крокодилов.
По дороге люди подвигались бесконечною вереницей; одни ехали на ослах, другие на
верблюдах, третьи в колесницах, запряженных мулами, но всего более
было пешеходов.
В этой толпе опять тоже
было много собак и кошек, а сзади всех, верхом на старом
верблюде, сидела баба Бубаста, перед нею на седле
был взвязан еще живой черный баран с вызолоченными рогами, среди которых сверкал привязанный жертвенный нож.
Оставалось веселиться и радоваться: урожай обеспечен, и вина христиан
была позабыта на время. Стан весь снимался. Слуги в топкой грязи, как могли, ловили и запрягали коней и седлали ослов и
верблюдов. Все перемокшие и измученные люди при взошедшем ярком солнце ободрились и стали снова шутить и смеяться и потянулись к городу…
Неточные совпадения
Подъехав к подошве Койшаурской горы, мы остановились возле духана. [Духан — харчевня, трактир, мелочная лавка.] Тут толпилось шумно десятка два грузин и горцев; поблизости караван
верблюдов остановился для ночлега. Я должен
был нанять быков, чтоб втащить мою тележку на эту проклятую гору, потому что
была уже осень и гололедица, — а эта гора имеет около двух верст длины.
Был муж в земле Уц, правдивый и благочестивый, и
было у него столько-то богатства, столько-то
верблюдов, столько овец и ослов, и дети его веселились, и любил он их очень, и молил за них Бога: может, согрешили они, веселясь.
Фургоны
были запряжены
верблюдами, которых в городе татары показывали за деньги.
В уголке стоял худенький, маленький человек с белокурою головою и жиденькой бородкой. Длинный сюртук висел на нем, как на вешалке, маленькие его голубые глазки, сверкающие фантастическим воодушевлением,
были постоянно подняты к небу, а руки сложены крестом на груди, из которой с певучим рыданием летел плач Иосифа, едущего на
верблюдах в неволю и видящего гроб своей матери среди пустыни, покинутой их родом.
Он сам про себя говорил, что обладает способностью
верблюда питаться впрок на несколько недель вперед, а потом месяц ничего не
есть.