Казаков жил у своего друга, тамбовского помещика Ознобишина, двоюродного брата Ильи Ознобишина,
драматического писателя и прекрасного актера-любителя, останавливавшегося в этом номере во время своих приездов в Москву на зимний сезон.
Громадное самолюбие этого юноши до того было уязвлено неудачею на театре, что он был почти не в состоянии видеть Павла, как соперника своего на
драматическом поприще; зато сей последний, нельзя сказать, чтобы не стал в себе воображать будущего великого
актера.
Туда в конце тридцатых и начале сороковых годов заезжал иногда Герцен, который всякий раз собирал около себя кружок и начинал обыкновенно расточать целые фейерверки своих оригинальных, по тогдашнему времени, воззрений на науку и политику, сопровождая все это пикантными захлестками; просиживал в этой кофейной вечера также и Белинский, горячо объясняя
актерам и разным театральным любителям, что театр — не пустая забава, а место поучения, а потому каждый
драматический писатель, каждый
актер, приступая к своему делу, должен помнить, что он идет священнодействовать; доказывал нечто вроде того же и Михайла Семенович Щепкин, говоря, что искусство должно быть добросовестно исполняемо, на что Ленский [Ленский Дмитрий Тимофеевич, настоящая фамилия Воробьев (1805—1860), —
актер и драматург-водевилист.], тогдашний переводчик и
актер, раз возразил ему: «Михайла Семеныч, добросовестность скорей нужна сапожникам, чтобы они не шили сапог из гнилого товара, а художникам необходимо другое: талант!» — «Действительно, необходимо и другое, — повторил лукавый старик, — но часто случается, что у художника ни того, ни другого не бывает!» На чей счет это было сказано, неизвестно, но только все присутствующие, за исключением самого Ленского, рассмеялись.
Первые персонажи были тогда еще тоже молодежь: В.П. Далматов, В.Н. Давыдов, уже начинавший входить в славу, В.Н. Андреев-Бурлак, уже окончательно поступивший из капитанов парохода в
актеры, известность — Аркадий Большаков,
драматическая А.А. Стрельская, затем Майорова, жена талантливого музыканта-дирижера А.С. Кондрашова, Очкина, Александрова.
Ваня Семилетов нашел нам квартиры дешевые, удобные, а кто хотел — и с харчами. Сам он жил у отца Белова, которого и взял портным в театр. Некоторые
актеры встали на квартиры к местным жителям, любителям
драматического искусства. В Тамбов приехали Казаковы и Львов-Дитю. Григорий Иванович был у больной дочери. Его роли перешли к Львову, и он в день открытия играл Городничего в «Ревизоре».