Неточные совпадения
Тогда заимодавцы привели рабов и велели им при себе же
взять все, что было в доме у Фалалея, и вынести на базар, а семью его из обобранного дома выгнали и самый дом заперли большим замком и ключ отдали известному в Аскалоне доимщику Тивуртию, с
тем, чтобы он этот дом продал и вырученные деньги поделил между всеми, кому Фалалей должен.
Он
взял и продал Фалалеев дом богатому трактирщику Эпимаху, который и открыл в покоях и в садах Фалалея корчемницу и веселый притон для иностранных мореходцев; а деньги, которые были выручены за продажу дома, Тивуртий разделил между
теми, чьи товары потопил Фалалей, постольку, поскольку пришлось в разделе на каждого, и себе
взял положенную часть за доимку.
— Приблизься, прекрасная христианка,
возьми себе помощь и скажи нам скорее: за что ты томишься? Я уверен, что ты страдаешь напрасно, и кто тебя заключил в эту темницу,
тот сам недостоин свободы.
— Если муж твой и дети
той веры, которой теперь отдают высшие люди высший почет в Византии и в Дамаске,
то тогда совесть моя дозволяет мне оказать тебе помощь. Подойди же сюда и
возьми по монете для каждого из кисы добрых даяний.
— Ты знаешь, что говоришь, — отвечала Тения, — я дочь жреца и брак мой с мужем моим теперь не связан законом. Ты прав, я вольна оставить его и свободна избрать другого по сердцу, но я верна Фалалею потому, что он мил мне, и если я жила с ним в довольстве и счастье,
то неужели я покину его в горе? Нет, так не будет, и ты
возьми даже эту златницу, которую дал мне, — у меня есть сегодня для всех нас на хлеб и на рыбу.
— Оставь взятую златницу у себя, — сказал он, — и вот
возьми еще другую и не будь за них мне ничем обязана, но не будь безрассудна и еще поразмысли. Если ты согласишься прийти ко мне,
то я еще возвышаю цену: я высыплю к твоим ногам всю кису доброхотных даяний, и тогда ты можешь выкупить на эти деньги свободу своему мужу. Обдумай это, прежде чем захочешь сказать свой ответ мне.
К Тении в этой
тьме подошел Сергий, грубо
взял ее за плечи и, толкнув ее в спину, сказал ей...
К
тому же, на ней нет ни затканных золотом тканей, ни цепей, ни браслетов, ни драгоценного пояса, — одежды ее бедны и просты, с нее нечего
взять.
Тения их поблагодарила, а разбойники
взяли из-под корня старого дерева по большой светящей гнилушке и пошли через темную чащу и привели Тению на кладбище к
тому месту, где в темном рве, среди каменной осыпи, была не
то человеческая могила, не
то дождевой просос или рытвина, а когда разбойники стали водить над поверхностью его светящеюся гнилушкой,
то и они, и Тения стали различать что-то едва заметное и не имеющее ни формы, ни вида, но страшное.
— Рабство… а если мне это нравится? Если это у меня в крови — органическая потребность в таком рабстве?
Возьмите то, для чего живет заурядное большинство: все это так жалко и точно выкроено по одной мерке. А стоит ли жить только для того, чтобы прожить, как все другие люди… Вот поэтому-то я и хочу именно рабства, потому что всякая сила давит… Больше: я хочу, чтобы меня презирали и… хоть немножечко любили…
Дерсу молча начал укладывать свою котомку. Желая показать ему, что я разделяю его мысли, я
взял то, что первое мне попало под руку, — кусок сухой рыбы и большую головешку — и подошел к водопаду.
Неточные совпадения
Хлестаков.
Возьмите,
возьмите; это порядочная сигарка. Конечно, не
то, что в Петербурге. Там, батюшка, я куривал сигарочки по двадцати пяти рублей сотенка, просто ручки потом себе поцелуешь, как выкуришь. Вот огонь, закурите. (Подает ему свечу.)
Говорят, что я им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если и
взял с иного,
то, право, без всякой ненависти.
Городничий. О, черт
возьми! нужно еще повторять! как будто оно там и без
того не стоит.
«Он, говорит, вор; хоть он теперь и не украл, да все равно, говорит, он украдет, его и без
того на следующий год
возьмут в рекруты».
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем
взяли свои меры: чем ближе к натуре,
тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет,
то и так умрет; если выздоровеет,
то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни слова не знает.