И, прежний сняв венок, — они венец терновый,
Увитый лаврами, надели на него,
Но иглы тайные сурово
Язвили славное чело.
Отравлены его последние мгновенья
Коварным шепотом насмешливых невежд,
И умер он — с напрасной жаждой мщенья,
С досадой тайною обманутых надежд.
Замолкли звуки
чудных песен,
Не раздаваться им опять:
Приют певца угрюм и тесен,
И на устах его печать.
И Макару казалось, что он слышит
чудную песню. Это была как будто та самая, давно знакомая песня, которою земля каждый раз приветствует солнце. Но Макар никогда еще не обращал на нее должного внимания и только в первый раз понял, какая это чудная песня.
Между тем странник пришел бос и наг в одну деревню; добрые люди одели его и накормили; он за то пел им
чудные песни; таким образом переходил он из деревни в деревню, из города в город; и слава его разнеслась повсюду.
Неточные совпадения
Татьяна любопытным взором // На воск потопленный глядит: // Он чудно вылитым узором // Ей что-то
чудное гласит; // Из блюда, полного водою, // Выходят кольца чередою; // И вынулось колечко ей // Под песенку старинных дней: // «Там мужички-то всё богаты, // Гребут лопатой серебро; // Кому поем, тому добро // И слава!» Но сулит утраты // Сей
песни жалостный напев; // Милей кошурка сердцу дев.
Весьма может быть, что бедный прасол, теснимый родными, не отогретый никаким участием, ничьим признанием, изошел бы своими
песнями в пустых степях заволжских, через которые он гонял свои гурты, и Россия не услышала бы этих
чудных, кровно-родных
песен, если б на его пути не стоял Станкевич.
— Такие
песни играют
чудные, что в деревне никогда не слыхивали, — сказал смеясь тот, который вбежал в блиндаж.
Погода была
чудная, солнечная, тихая, с бодрящим свежим воздухом. Со всех сторон трещали костры, слышались
песни. Казалось, все праздновали что-то. Бутлер в самом счастливом, умиленном расположении духа пошел к Полторацкому. К Полторацкому собрались офицеры, раскинули карточный стол, и адъютант заложил банк в сто рублей. Раза два Бутлер выходил из палатки, держа в руке, в кармане панталон, свой кошелек, но, наконец, не выдержал и, несмотря на данное себе и братьям слово не играть, стал понтировать.
Войдя в порт, я, кажется мне, различаю на горизонте, за мысом, берега стран, куда направлены бугшприты кораблей, ждущих своего часа; гул, крики,
песня, демонический вопль сирены — все полно страсти и обещания. А над гаванью — в стране стран, в пустынях и лесах сердца, в небесах мыслей — сверкает Несбывшееся — таинственный и
чудный олень вечной охоты.