Как возгóворил православный царь:
«Отвечай мне по правде, по совести,
Вольной волею или нехотя,
Ты убил на смерть мово верного слугу,
Мово лучшего бойца Кирибеевича...
«Я скажу тебе, православный царь:
Я убил его
вольной волею,
А за что про что — не скажу тебе,
Скажу только богу единому.
Прикажи меня казнить — и на плаху несть
Мне головушку повинную;
Не оставь лишь малых детушек,
Не оставь молодую вдову,
Да двух братьев моих своей милостью...
«В моей сестре, царице, высшее счастие жизни, — говорит старшая сестра, — но ты видишь, здесь всякое счастие, какое кому надобно. Здесь все живут, как лучше кому жить, здесь всем и каждому — полная воля,
вольная воля».
Без ласки жить нельзя же пастушонку! // Не пашет он, не сеет; с малолетства // На солнышке валяется; лелеет // Весна его, и ветерок ласкает. // И нежится пастух на
вольной воле. // В уме одно: девичья ласка, только // И думаешь о ней.
Года через два после этого Павла вызвали в Малиновец для домашних работ. Очевидно, он не предвидел этой случайности, и она настолько его поразила, что хотя он и не ослушался барского приказа, но явился один, без жены. Жаль ему было молодую жену с
вольной воли навсегда заточить в крепостной ад; думалось: подержат господа месяц-другой, и опять по оброку отпустят.
Неточные совпадения
Он, можно сказать, плевал на свое прошедшее и беззаботно предавался
воле и товариществу таких же, как сам, гуляк, не имевших ни родных, ни угла, ни семейства, кроме
вольного неба и вечного пира души своей.
Для меня деревня была временем воскресения, я страстно любил деревенскую жизнь. Леса, поля и
воля вольная — все это мне было так ново, выросшему в хлопках, за каменными стенами, не смея выйти ни под каким предлогом за ворота без спроса и без сопровождения лакея…
Уткин, «
вольный художник, содержащийся в остроге», как он подписывался под допросами, был человек лет сорока; он никогда не участвовал ни в каком политическом деле, но, благородный и порывистый, он давал
волю языку в комиссии, был резок и груб с членами. Его за это уморили в сыром каземате, в котором вода текла со стен.
С Сенатором удалялся, во-первых, Кало, а во-вторых, все живое начало нашего дома. Он один мешал ипохондрическому нраву моего отца взять верх, теперь ему была
воля вольная. Новый дом был печален, он напоминал тюрьму или больницу; нижний этаж был со сводами, толстые стены придавали окнам вид крепостных амбразур; кругом дома со всех сторон был ненужной величины двор.
— А мы прежде
вольные были, а потом сами свою
волю продали. Из-за денег господам в кабалу продались. За это вот и судить нас будут.