— Исключительно танцующие кавалеры могли разделиться на два разряда; одни добросовестно не жалели ни ног, ни языка, танцевали без устали, садились
на край стула, обратившись лицом к своей даме, улыбались и кидали значительные взгляды при каждом слове, — короче, исполняли свою обязанность как нельзя лучше — другие, люди средних лет, чиновные, заслуженные ветераны общества, с важною осанкой и гордым выражением лица, скользили небрежно по паркету, как бы из милости или снисхождения к хозяйке; и говорили только с дамою своего vis-à-vis [буквально лицом к лицу, в данном случае партнер по танцу (франц.)], когда встречались с нею, делая фигуру.
Он сел
на край стула, с гримасами, с улыбками, со смеющимися и выглядывающими глазками, с потиранием рук и с видом наивнейшего ожидания что-нибудь услышать, вроде какого-нибудь капитального сообщения, давно ожидаемого и всеми угаданного.
Ежов залпом выпил свой чай, швырнул стакан на блюдце, поставил ноги
на край стула и, обняв колени руками, положил на них подбородок. В этой позе, маленький и гибкий, как резина, он заговорил:
Неточные совпадения
Пренебрежение, оказанное Чичиковым, почти неумышленное, восстановило между дамами даже согласие, бывшее было
на краю погибели по случаю завладения
стулом.
Огни свеч расширили комнату, — она очень велика и, наверное, когда-то служила складом, — окон в ней не было, не было и мебели, только в углу стояла кадка и
на краю ее висел ковш. Там, впереди, возвышался небольшой, в квадратную сажень помост, покрытый темным ковром, — ковер был так широк, что концы его, спускаясь
на пол, простирались еще
на сажень. В средине помоста — задрапированный черным
стул или кресло. «Ее трон», — сообразил Самгин, продолжая чувствовать, что его обманывают.
— Ну, что твой стрелок? — спросил Варавка. Выслушав ответ Клима, он недоверчиво осмотрел его, налил полный фужер вина, благочестиво выпил половину, облизал свою мясную губу и заговорил, откинувшись
на спинку
стула, пристукивая пальцем по
краю стола:
Говорил он трезво, но, встав
на ноги, — покачнулся, схватил одной рукою
край стола, другой — спинку
стула. После случая с Бердниковым Самгин боялся пьяных.
Весь он стал какой-то пузырчатый, вздутый живот его, точно живот Бердникова, упирался в
край стола, и когда учителю нужно было взять что-нибудь, он приподнимался
на стуле, живот мешал рукам, укорачивал.