Утром 4 августа мы стали
собираться в путь. Китайцы не отпустили нас до тех пор, пока не накормили как следует. Мало того, они щедро снабдили нас на дорогу продовольствием. Я хотел было рассчитаться с ними, но они наотрез отказались от денег. Тогда я положил им деньги на стол. Они тихонько передали их стрелкам. Я тоже тихонько положил деньги под посуду. Китайцы заметили это и, когда мы выходили из фанзы, побросали их под ноги мулам. Пришлось уступить и взять деньги обратно.
Когда же тетерев вытянул шею, встал на ноги, беспрестанно повертывает голову направо и налево или, делая боковые шаги к тонкому концу сучка, потихоньку кудахчет, как курица, то охотник должен стрелять немедленно, если подъехал уже в меру: тетерев
сбирается в путь; он вдруг присядет и слетит.
Стрелки и казаки так приспособились к выгрузке на берег и к погрузке имущества в лодки, что распоряжение
собираться в путь никого не застало врасплох. Минут через двадцать мы уже плыли вдоль берега.
Неточные совпадения
Клим получил наконец аттестат зрелости и
собирался ехать
в Петербург, когда на его
пути снова встала Маргарита. Туманным вечером он шел к Томилину прощаться, и вдруг с крыльца неприглядного купеческого дома сошла на панель женщина, — он тотчас признал
в ней Маргариту. Встреча не удивила его, он понял, что должен был встретить швейку, он ждал этой случайной встречи, но радость свою он, конечно, скрыл.
Но баниосы не обрадовались бы, узнавши, что мы идем
в Едо. Им об этом не сказали ни слова. Просили только приехать завтра опять, взять бумаги да подарки губернаторам и переводчикам, еще прислать, как можно больше, воды и провизии. Они не подозревают, что мы
сбираемся продовольствоваться этой провизией — на
пути к Едо! Что-то будет завтра?
После чая стрелки начали вьючить коней. Дерсу тоже стал
собираться. Он надел свою котомку, взял
в руки сошки и берданку. Через несколько минут отряд наш тронулся
в путь. Дерсу пошел с нами.
Весть о моем переводе во Владимир пришла перед Рождеством — я скоро
собрался и пустился
в путь.
…Последнее пламя потухавшей любви осветило на минуту тюремный свод, согрело грудь прежними мечтами, и каждый пошел своим
путем. Она уехала
в Украину, я
собирался в ссылку. С тех пор не было вести об ней.