Неточные совпадения
— Послушай,
милая, добрая Бэла, — продолжал Печорин, — ты видишь, как я тебя люблю; я все готов отдать, чтобы тебя развеселить: я
хочу, чтоб ты была счастлива; а если ты снова будешь грустить, то я умру.
— Не радуйся, однако. Я как-то вступил с нею в разговор у колодца, случайно; третье слово ее было: «Кто этот господин, у которого такой неприятный тяжелый взгляд? он был с вами, тогда…» Она покраснела и не
хотела назвать дня, вспомнив свою
милую выходку. «Вам не нужно сказывать дня, — отвечал я ей, — он вечно будет мне памятен…» Мой друг, Печорин! я тебя не поздравляю; ты у нее на дурном замечании… А, право, жаль! потому что Мери очень мила!..
Но я вас отгадал,
милая княжна, берегитесь! Вы
хотите мне отплатить тою же монетою, кольнуть мое самолюбие, — вам не удастся! и если вы мне объявите войну, то я буду беспощаден.
Я решился предоставить все выгоды Грушницкому; я
хотел испытать его; в душе его могла проснуться искра великодушия, и тогда все устроилось бы к лучшему; но самолюбие и слабость характера должны были торжествовать… Я
хотел дать себе полное право не щадить его, если бы судьба меня
помиловала. Кто не заключал таких условий с своею совестью?
Она, по обыкновению, дожидалась меня у калитки, завернувшись в шубку; луна освещала ее
милые губки, посиневшие от ночного холода. Узнав меня, она улыбнулась, но мне было не до нее. «Прощай, Настя», — сказал я, проходя мимо. Она
хотела что-то отвечать, но только вздохнула.
— Поди вот с ним!.. — говорил Марко Данилыч. — Сколько ни упрашивал, сколько ни уговаривал — все одно что к стене горох. Сам не знаю, как теперь быть. Ежель сегодня двадцати пяти тысяч не добудем — все пойдет прахом, а Орошин цены какие захочет, такие и уставит, потому будет он тогда сила, а мы все с первого до последнего в ножки ему тогда кланяйся, милости у него проси.
Захочет миловать — помилует, не захочет — хоть в гроб ложись.
— Спросил, точно. Но ни о каком кокетстве у меня и помышления не было. Что я, корнет Вальденштуббе какой-нибудь? Ваша красота, ваша грация — вот враги… против этих не устоит и наш брат, старик. Хотите казните,
хотите милуйте.
— Вот чисто все, и видать, что напрасно мы ссоримся. Если так, то хотите бьете, а
хотите милуете, но я ничего противного не хочу, а если вы с нашим архиереем знакомы, то пусть от сего нам обоим добро выйдет.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя,
милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя.
Хотите, прочту?
Ни в ком противоречия, // Кого
хочу —
помилую, // Кого
хочу — казню.
— Так, пожалуйста, приезжайте. — сказала Долли, — мы вас будем ждать в пять, шесть часов, если
хотите. Ну, что моя
милая Анна? Как давно…
— Какой жалкий, и какое
милое у него лицо! — сказал князь. — Что же ты не подошла? Он что-то
хотел сказать тебе?
Портрет с пятого сеанса поразил всех, в особенности Вронского, не только сходством, но и особенною красотою. Странно было, как мог Михайлов найти ту ее особенную красоту. «Надо было знать и любить ее, как я любил, чтобы найти это самое
милое ее душевное выражение», думал Вронский,
хотя он по этому портрету только узнал это самое
милое ее душевное выражение. Но выражение это было так правдиво, что ему и другим казалось, что они давно знали его.