Неточные совпадения
— Эта княжна Мери прехорошенькая, — сказал я ему. — У нее такие бархатные глаза — именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние
и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках. Я
люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят… Впрочем, кажется, в ее лице только
и есть хорошего… А что, у нее зубы белы? Это
очень важно! жаль, что она не улыбнулась на твою пышную фразу.
Весело!.. Да, я уже прошел тот период жизни душевной, когда ищут только счастия, когда сердце чувствует необходимость
любить сильно
и страстно кого-нибудь, — теперь я только хочу быть любимым,
и то
очень немногими; даже мне кажется, одной постоянной привязанности мне было бы довольно: жалкая привычка сердца!..
Как быть! кисейный рукав слабая защита,
и электрическая искра пробежала из моей руки в ее руку; все почти страсти начинаются так,
и мы часто себя
очень обманываем, думая, что нас женщина
любит за наши физические или нравственные достоинства; конечно, они приготовляют, располагают ее сердце к принятию священного огня, а все-таки первое прикосновение решает дело.
Очень рад; я
люблю врагов, хотя не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым,
и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное
и многотрудное здание из хитростей
и замыслов, — вот что я называю жизнью.
В одно утро пан Уляницкий опять появился на подоконнике с таинственным предметом под полой халата, а затем, подойдя к нашему крыльцу и как-то особенно всматриваясь в наши лица, он стал уверять, что в сущности он очень,
очень любит и нас, и своего милого Мамерика, которому даже хочет сшить новую синюю куртку с медными пуговицами, и просит, чтобы мы обрадовали его этим известием, если где-нибудь случайно встретим.
Рохля пошел в переднюю и открыл дверь на лестницу, по которой поднималась пожилая, очень массивная дама в тальме дипломатического фасона, который, впрочем,
очень любят и наши кухарки. Под меховою тальмой, представляющей как бы рыцарскую мантию, на могучей груди дамы сверкала бисерная кираса. Дама немножко тяжело дышала, но поднималась бодро и говорила, улыбаясь, «рохле»:
Неточные совпадения
Хлестаков. Покорно благодарю. Я сам тоже — я не
люблю людей двуличных. Мне
очень нравится ваша откровенность
и радушие,
и я бы, признаюсь, больше бы ничего
и не требовал, как только оказывай мне преданность
и уваженье, уваженье
и преданность.
Я не
люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж
и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты
и сделали ружьем. После уже офицер, который мне
очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Анна Андреевна. Но только какое тонкое обращение! сейчас можно увидеть столичную штучку. Приемы
и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх
люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему
очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Хлестаков (провожая).Нет, ничего. Это все
очень смешно, что вы говорили. Пожалуйста,
и в другое тоже время… Я это
очень люблю. (Возвращается
и, отворивши дверь, кричит вслед ему.)Эй вы! как вас? я все позабываю, как ваше имя
и отчество.
Хлестаков.
Очень благодарен. А я, признаюсь, смерть не
люблю отказывать себе в дороге, да
и к чему? Не так ли?