Неточные совпадения
— Да так-с! Ужасные бестии эти азиаты! Вы думаете, они помогают, что кричат? А черт их разберет, что они кричат? Быки-то их понимают; запрягите хоть двадцать, так коли они крикнут по-своему, быки всё ни с места… Ужасные плуты! А что с них возьмешь?..
Любят деньги драть с проезжающих… Избаловали мошенников! Увидите, они еще с вас возьмут на водку. Уж я их знаю, меня
не проведут!
Я знаю, старые кавказцы
любят поговорить, порассказать; им так редко это удается: другой лет пять стоит где-нибудь в захолустье с ротой, и целые пять лет ему никто
не скажет «здравствуйте» (потому что фельдфебель говорит «здравия желаю»).
Много красавиц в аулах у нас,
Звезды сияют во мраке их глаз.
Сладко
любить их, завидная доля;
Но веселей молодецкая воля.
Золото купит четыре жены,
Конь же лихой
не имеет цены:
Он и от вихря в степи
не отстанет,
Он
не изменит, он
не обманет.
Месяца четыре все шло как нельзя лучше. Григорий Александрович, я уж, кажется, говорил, страстно
любил охоту: бывало, так его в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз,
не сказав никому, отправился стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все чаще и чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
Он сделался бледен как полотно, схватил стакан, налил и подал ей. Я закрыл глаза руками и стал читать молитву,
не помню какую… Да, батюшка, видал я много, как люди умирают в гошпиталях и на поле сражения, только это все
не то, совсем
не то!.. Еще, признаться, меня вот что печалит: она перед смертью ни разу
не вспомнила обо мне; а кажется, я ее
любил как отец… ну, да Бог ее простит!.. И вправду молвить: что ж я такое, чтоб обо мне вспоминать перед смертью?
— Эта княжна Мери прехорошенькая, — сказал я ему. — У нее такие бархатные глаза — именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца
не отражаются в ее зрачках. Я
люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят… Впрочем, кажется, в ее лице только и есть хорошего… А что, у нее зубы белы? Это очень важно! жаль, что она
не улыбнулась на твою пышную фразу.
Бывали примеры, что женщины влюблялись в таких людей до безумия и
не променяли бы их безобразия на красоту самых свежих и розовых эндимионов: [Эндимион — прекрасный юноша из греческих мифов.] надобно отдать справедливость женщинам: они имеют инстинкт красоты душевной; оттого-то, может быть, люди, подобные Вернеру, так страстно
любят женщин.
— Напротив, совсем напротив!.. Доктор, наконец я торжествую: вы меня
не понимаете!.. Это меня, впрочем, огорчает, доктор, — продолжал я после минуты молчания, — я никогда сам
не открываю моих тайн, а ужасно
люблю, чтоб их отгадывали, потому что таким образом я всегда могу при случае от них отпереться. Однако ж вы мне должны описать маменьку с дочкой. Что они за люди?
— Да я, кажется, все сказал… Да! вот еще: княжна, кажется,
любит рассуждать о чувствах, страстях и прочее… она была одну зиму в Петербурге, и он ей
не понравился, особенно общество: ее, верно, холодно приняли.
— Теперь ваша очередь торжествовать! — сказал я, — только я на вас надеюсь: вы мне
не измените. Я ее
не видал еще, но уверен, узнаю в вашем портрете одну женщину, которую
любил в старину…
Не говорите ей обо мне ни слова; если она спросит, отнеситесь обо мне дурно.
— Женщины
любят только тех, которых
не знают.
Если ты над нею
не приобретешь власти, то даже ее первый поцелуй
не даст тебе права на второй; она с тобой накокетничается вдоволь, а года через два выйдет замуж за урода, из покорности к маменьке, и станет себя уверять, что она несчастна, что она одного только человека и
любила, то есть тебя, но что небо
не хотело соединить ее с ним, потому что на нем была солдатская шинель, хотя под этой толстой серой шинелью билось сердце страстное и благородное…
Правда, теперь вспомнил: один раз, один только раз я
любил женщину с твердой волей, которую никогда
не мог победить… Мы расстались врагами, — и то, может быть, если б я ее встретил пятью годами позже, мы расстались бы иначе…
Она
не заставляла меня клясться в верности,
не спрашивала,
любил ли я других с тех пор, как мы расстались…
— Вы ошибаетесь опять: я вовсе
не гастроном: у меня прескверный желудок. Но музыка после обеда усыпляет, а спать после обеда здорово: следовательно, я
люблю музыку в медицинском отношении. Вечером же она, напротив, слишком раздражает мои нервы: мне делается или слишком грустно, или слишком весело. То и другое утомительно, когда нет положительной причины грустить или радоваться, и притом грусть в обществе смешна, а слишком большая веселость неприлична…
Остальную часть вечера я провел возле Веры и досыта наговорился о старине… За что она меня так
любит, право,
не знаю! Тем более что это одна женщина, которая меня поняла совершенно, со всеми моими мелкими слабостями, дурными страстями… Неужели зло так привлекательно?..
Я часто себя спрашиваю, зачем я так упорно добиваюсь любви молоденькой девочки, которую обольстить я
не хочу и на которой никогда
не женюсь? К чему это женское кокетство? Вера меня
любит больше, чем княжна Мери будет
любить когда-нибудь; если б она мне казалась непобедимой красавицей, то, может быть, я бы завлекся трудностью предприятия…
—
Любит ли? Помилуй, Печорин, какие у тебя понятия!.. как можно так скоро?.. Да если даже она и
любит, то порядочная женщина этого
не скажет…
Я был готов
любить весь мир, — меня никто
не понял: и я выучился ненавидеть.
Очень рад; я
люблю врагов, хотя
не по-христиански. Они меня забавляют, волнуют мне кровь. Быть всегда настороже, ловить каждый взгляд, значение каждого слова, угадывать намерения, разрушать заговоры, притворяться обманутым, и вдруг одним толчком опрокинуть все огромное и многотрудное здание из хитростей и замыслов, — вот что я называю жизнью.
Этот человек
любит меня; но я замужем: следовательно,
не должна его
любить.
Я
не должна его
любить, ибо я замужем; но он меня
любит, — следовательно…
Женщины должны бы желать, чтоб все мужчины их так же хорошо знали, как я, потому что я
люблю их во сто раз больше с тех пор, как их
не боюсь и постиг их мелкие слабости.
— Я думаю то же, — сказал Грушницкий. — Он
любит отшучиваться. Я раз ему таких вещей наговорил, что другой бы меня изрубил на месте, а Печорин все обратил в смешную сторону. Я, разумеется, его
не вызвал, потому что это было его дело; да
не хотел и связываться…
— Все… только говорите правду… только скорее… Видите ли, я много думала, стараясь объяснить, оправдать ваше поведение; может быть, вы боитесь препятствий со стороны моих родных… это ничего; когда они узнают… (ее голос задрожал) я их упрошу. Или ваше собственное положение… но знайте, что я всем могу пожертвовать для того, которого
люблю… О, отвечайте скорее, сжальтесь… Вы меня
не презираете,
не правда ли?
Другой бы на моем месте предложил княжне son coeur et sa fortune; [руку и сердце (фр.).] но надо мною слово жениться имеет какую-то волшебную власть: как бы страстно я ни
любил женщину, если она мне даст только почувствовать, что я должен на ней жениться, — прости любовь! мое сердце превращается в камень, и ничто его
не разогреет снова.
Моя любовь никому
не принесла счастья, потому что я ничем
не жертвовал для тех, кого
любил: я
любил для себя, для собственного удовольствия; я только удовлетворял странную потребность сердца, с жадностью поглощая их чувства, их нежность, их радости и страданья — и никогда
не мог насытиться.
Я
не стану обвинять тебя — ты поступил со мною, как поступил бы всякий другой мужчина: ты
любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна.
Мы расстаемся навеки; однако ты можешь быть уверен, что я никогда
не буду
любить другого: моя душа истощила на тебя все свои сокровища, свои слезы и надежды.
Мой муж долго ходил по комнате; я
не знаю, что он мне говорил,
не помню, что я ему отвечала… верно, я ему сказала, что я тебя
люблю…
Если б я могла быть уверена, что ты всегда меня будешь помнить, —
не говорю уж
любить, — нет, только помнить…
— Следственно, вы меня
любить не можете…
Не правда ли, если даже вы меня и
любили, то с этой минуты презираете?
Я
люблю сомневаться во всем: это расположение ума
не мешает решительности характера — напротив, что до меня касается, то я всегда смелее иду вперед, когда
не знаю, что меня ожидает. Ведь хуже смерти ничего
не случится — а смерти
не минуешь!