Неточные совпадения
Месяца четыре все шло как нельзя
лучше. Григорий Александрович, я уж,
кажется, говорил, страстно любил охоту: бывало, так его в лес и подмывает за кабанами или козами, — а тут хоть бы вышел за крепостной вал. Вот, однако же, смотрю, он стал снова задумываться, ходит по комнате, загнув руки назад; потом раз, не сказав никому, отправился стрелять, — целое утро пропадал; раз и другой, все чаще и чаще… «Нехорошо, — подумал я, — верно, между ними черная кошка проскочила!»
— Эта княжна Мери прехорошенькая, — сказал я ему. — У нее такие бархатные глаза — именно бархатные: я тебе советую присвоить это выражение, говоря об ее глазах; нижние и верхние ресницы так длинны, что лучи солнца не отражаются в ее зрачках. Я люблю эти глаза без блеска: они так мягки, они будто бы тебя гладят… Впрочем,
кажется, в ее лице только и есть
хорошего… А что, у нее зубы белы? Это очень важно! жаль, что она не улыбнулась на твою пышную фразу.
Я всегда смотрю и думаю: отчего с посторонними людьми каждый так деликатен? отчего при чужих людях все стараются
казаться лучше, чем в своем семействе? — и в самом деле, при посторонних людях бывают лучше, — отчего это?
— Может быть, — продолжал Вихров, — но все-таки наш идеал царя мне
кажется лучше, чем был он на Западе: там, во всех их старых легендах, их кениг — непременно храбрейший витязь, который всех сильней, больше всех может выпить, съесть; у нас же, напротив, наш любимый князь — князь ласковый, к которому потому и сошлись все богатыри земли русской, — князь в совете мудрый, на суде правый.
Неточные совпадения
Хлестаков. Я — признаюсь, это моя слабость, — люблю
хорошую кухню. Скажите, пожалуйста, мне
кажется, как будто бы вчера вы были немножко ниже ростом, не правда ли?
(Раскуривая сигарку.)Почтмейстер, мне
кажется, тоже очень
хороший человек. По крайней мере, услужлив. Я люблю таких людей.
«Но, уповая на милосердие божие,
кажется, все будет к
хорошему концу.
Но река продолжала свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее.
Казалось, эти звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или,
лучше сказать, тут встали лицом к лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со стороны и заявлял о совершенной своей независимости от первого.
Понятно, что после затейливых действий маркиза де Сан-глота, который летал в городском саду по воздуху, мирное управление престарелого бригадира должно было
показаться и «благоденственным» и «удивления достойным». В первый раз свободно вздохнули глуповцы и поняли, что жить «без утеснения» не в пример
лучше, чем жить «с утеснением».