Друзья, которые завтра меня забудут или, хуже, возведут на мой счет Бог знает какие небылицы; женщины, которые, обнимая другого, будут смеяться надо мною, чтоб не возбудить в нем ревности к усопшему, —
Бог с ними!
Неточные совпадения
— А
Бог его знает! Живущи, разбойники! Видал я-с иных в деле, например: ведь весь исколот, как решето, штыками, а все махает шашкой, — штабс-капитан после некоторого молчания продолжал, топнув ногою о землю: — Никогда себе не прощу одного: черт меня дернул, приехав в крепость, пересказать Григорью Александровичу все, что я слышал, сидя за забором;
он посмеялся, — такой хитрый! — а сам задумал кое-что.
— Забыть! — проворчал
он, — я-то не забыл ничего… Ну, да
Бог с вами!.. Не так я думал
с вами встретиться…
— Постой, постой! — закричал вдруг Максим Максимыч, ухватясь за дверцы коляски, — совсем было забыл… У меня остались ваши бумаги, Григорий Александрович… я
их таскаю
с собой… думал найти вас в Грузии, а вот где
Бог дал свидеться… Что мне
с ними делать?..
Наконец — уж
Бог знает откуда
он явился, только не из окна, потому что
оно не отворялось, а должно быть,
он вышел в стеклянную дверь, что за колонной, — наконец, говорю я, видим мы, сходит кто-то
с балкона…
— Благородный молодой человек! — сказал
он,
с слезами на глазах. — Я все слышал. Экой мерзавец! неблагодарный!.. Принимай
их после этого в порядочный дом! Слава
Богу, у меня нет дочерей! Но вас наградит та, для которой вы рискуете жизнью. Будьте уверены в моей скромности до поры до времени, — продолжал
он. — Я сам был молод и служил в военной службе: знаю, что в эти дела не должно вмешиваться. Прощайте.
Паратов. Ах, зачем! Конечно, малодушие. Надо было поправить свое состояние. Да
Бог с ним, с состоянием! Я проиграл больше, чем состояние, я потерял вас; я и сам страдаю, и вас заставил страдать.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера,
с тем чтобы отправить
его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Говорят, что я
им солоно пришелся, а я, вот ей-богу, если и взял
с иного, то, право, без всякой ненависти.
Сначала
он принял было Антона Антоновича немного сурово, да-с; сердился и говорил, что и в гостинице все нехорошо, и к
нему не поедет, и что
он не хочет сидеть за
него в тюрьме; но потом, как узнал невинность Антона Антоновича и как покороче разговорился
с ним, тотчас переменил мысли, и, слава
богу, все пошло хорошо.
Бобчинский.
Он,
он, ей-богу
он… Такой наблюдательный: все обсмотрел. Увидел, что мы
с Петром-то Ивановичем ели семгу, — больше потому, что Петр Иванович насчет своего желудка… да, так
он и в тарелки к нам заглянул. Меня так и проняло страхом.
Глеб —
он жаден был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, //
С родом,
с племенем; что народу-то! // Что народу-то!
с камнем в воду-то! // Все прощает
Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!