Если бы смерть спала

Рекс Стаут, 1957

Ниро Вулф, страстный коллекционер орхидей, большой гурман, любитель пива и великий сыщик, практически никогда не выходит из дому. Все преступления он распутывает на основе тех фактов, которые собирает Арчи Гудвин, его обаятельный, ироничный помощник с отличной памятью. Мультимиллионер Отис Джаррелл уверен, что его невестка продает секреты компании конкурентам, и, чтобы доказать ее вину, решает нанять Ниро Вулфа. И вот для сбора компромата Арчи Гудвин под видом нового секретаря поселяется в доме Джаррелла. А через два дня убивают предыдущего секретаря, и Арчи оказывается в самой гуще событий. У полиции, естественно, возникает вопрос: каким образом Вулф и Гудвин заранее узнали об убийстве?

Глава 3

Конечно, она могла специально подгадать так, чтобы войти, когда все уже будут в сборе, а появившись на людях, умышленно выбрать для себя роль второго плана. Хотя, вероятно, она просто не любила сборища, даже семейные, и максимально оттягивала свой выход, ну а потом, когда отступать уже было некуда, постаралась сделаться как можно более неприметной. Однако я предпочел оставить свою точку зрения при себе, поскольку не имел предвзятого мнения, а точнее, имел два предвзятых мнения, уравновешивающих друг друга. У змеиной теории были свои плюсы, ведь от нее зависел наш гонорар, но при этом были и свои минусы, поскольку мне категорически не нравился наш клиент и было бы неплохо посадить его в лужу. Таким образом, я без всякой задней мысли смотрел, как миссис Уаймен Джаррелл идет к камину, где ее супруг беседует с Норой Кент. В движениях Сьюзен не было ничего змеиного. Возможно, она плыла по комнате, но уж точно не скользила. Поцеловав ее в щеку, супруг направился к бару, очевидно, чтобы налить ей чего-нибудь выпить.

Трелла позвала меня по имени — просто Алан, — видимо, она, как и ее брат, общалась с секретарями без особых церемоний, — а когда я подошел, представила Кори Бригаму. Похлопав рукой по свободному подлокотнику, Трелла предложила мне сесть, что я и сделал, чувствуя себя здесь в большей безопасности, чем в студии, после чего Бригам поднялся и отошел от нас. Трелла посетовала на то, что я так и не ответил на ее вопрос о бараньей ноге, а ей непременно нужно знать. Возможно, я неправильно ее понял, и она просто хотела быть любезной, позаботившись о том, чтобы наемному работнику понравилась жратва, хотя это вряд ли. Она могла бы просто спросить, но нет, она буквально проворковала вопрос. Быть может, я не такой крупный знаток женщин, каким считает меня Вулф, но что-что, а уж воркованье я ни с чем не спутаю.

Я, естественно, уделил Трелле должное внимание как хозяйке дома и жене моего работодателя, при этом краем глаза наблюдая за странным явлением. Когда Уаймен принес Сьюзен напиток, возле нее уже топтался Роджер Фут. Кори Бригам явно шел в сторону камина, а через пару минут туда же устремился Герман Диц. Итак, четверо из шестерых представителей мужского пола собрались вокруг Сьюзен, но, насколько я успел заметить, она для этого даже пальцем не пошевелила. Джаррелл по-прежнему стоял возле бара с рыжеволосой женой Дица. Лоис и Нора Кент удалились на террасу.

Трелла, очевидно перехватив мой взгляд, сказала:

— Нужно подойти поближе, чтобы оценить ее по достоинству. Издалека она смотрится более блекло.

— Ее? Вы о ком?

Трелла похлопала меня по руке:

— Да ладно вам. Я не против. Уже привыкла. Сьюзен. Жена моего пасынка. Ступайте и попробуйте вклиниться в разговор.

— Похоже, у нее и без меня есть с кем поговорить. К тому же мы не знакомы.

— Не знакомы? Так не годится. — Повернувшись, Трелла пропела: — Сьюзен! Иди сюда!

Сьюзен тотчас же повиновалась. Круг поклонников разомкнулся, и Сьюзен подошла к нам:

— Трелла, ты что-то хотела?

— Хочу представить тебе мистера Грина. Алана. Он поступил на место Джима. Алан уже успел познакомиться со всеми, кроме тебя, а это несправедливо.

Я пожал протянутую мне руку и за те доли секунды, что длилось рукопожатие, успел заметить, что рука эта теплая и крепкая. Издалека Сьюзен действительно смотрелась более блекло. Но даже вблизи мой взгляд не смог ни на чем задержаться: просто маленькое овальное лицо.

— Добро пожаловать в наше орлиное гнездо, мистер Грин, — сказала она.

У нее был тихий голос, то ли от застенчивости, то ли из жеманства, то ли из притворной скромности — зависит от занятой вами позиции. У меня пока не было никакой позиции, и я не собирался ее вырабатывать, не имея на то достаточно оснований. Единственный вывод, к которому я пришел на данный момент, так это то, что Сьюзен не шипит, как кобра, и не гремит, как гремучая змея. Она единственная из всей шайки-лейки приветствовала меня в здешних стенах, что было весьма любезно и великодушно с ее стороны, хотя, по идее, это было прерогативой хозяйки дома. Однако я так или иначе поблагодарил Сьюзен. Она неуверенно посмотрела на Треллу, словно не зная, следует остаться для поддержания беседы или можно спокойно уйти, после чего, прошептав нечто вежливое, удалилась.

— Думаю, это у нее природное, — заметила Трелла. — Или что-то такое в крови. В любом случае нечто такое, чего нельзя увидеть или услышать. Вроде гипноза. Но мне кажется, она умеет включать и выключать свое обаяние. Вы почувствовали?

— Миссис Джаррелл, я всего-навсего секретарь, а секретари ничего не чувствуют.

— Черта с два! Джим Эбер все отлично чувствовал. Хотя, конечно, вы с ней еще мало знакомы, а возможно, у вас к этому иммунитет.

Трелла начала пересказывать мне книжку о гипнозе, которую недавно прочла, но тут в гостиную вошел Стек и сообщил, что кушать подано.

Число гостей было неравным: пять женщин и шестеро мужчин. Поэтому меня посадили между Лоис и Роджером Футом. Я подметил пару деталей, которые не мешало бы прокомментировать. Стенографистка не только обедала вместе с семьей Джаррелла, но и сидела рядом с хозяином дома. Экономка миссис Латэм помогала подавать еду. Мне почему-то всегда казалось, что экономки выше таких вещей. Роджер Фут, который успел изрядно принять на грудь, ел, словно водитель грузовика — нет, неправильно, — он ел скорее как бомж. Общей застольной беседы не было, в основном соседи по столу общались между собой, если не считать выступления Кори Бригама по поводу бюджета, подписанного Эйзенхауэром. Баранья нога оказалась первоклассной. Естественно, не такой, как у Фрица, но вполне приемлемой. Я заметил, что Трелла пару раз посмотрела в мою сторону. Салат был водянистым. Конечно, я не самый большой знаток вин, но сомневаюсь, что вино заслуживало тех похвал, что прозвучали из уст Германа Дица.

Когда мы проходили под мавританской аркой, точнее, под псевдомавританской аркой, чтобы выпить в гостиной кофе, Трелла поинтересовалась, играю ли я в бридж, но Джаррелл ее оборвал:

— Только не сегодня. Он мне нужен. Завтра меня здесь не будет. У тебя достаточно партнеров.

— Тогда пусть останется Нора. Ведь Сьюзен, как тебе известно, не играет в карты.

— Нора мне сегодня не нужна. Забирай ее.

Если бы Сьюзен играла в карты, а я мог бы подстроить так, чтобы оказаться за ее столом, было бы жаль упустить такой шанс. Возможно, вы не узнаете всего, что нужно узнать о женщине, проведя с ней вечер за игрой в бридж, однако вы наверняка будете знать больше, чем тогда, когда только садились играть. К тому времени, как мы допили кофе, игроки выбрали себе партнеров и Стек приготовил столы. Я подумал было, что Сьюзен удалится в свой одиночный окоп, но ошибся. Когда мы с Джарреллом покидали гостиную, она была на террасе.

Джаррелл провел меня через холл, устланный персидским ковром размером с мою спальню в доме Вулфа — да, у меня тоже есть купленный лично мной персидский ковер размером восемь футов четыре дюйма на три фута два дюйма, — по коридору, и после нескольких поворотов мы оказались перед дверью в библиотеку. Достав из кармана связку ключей, Джаррелл выбрал ключ и открыл дверь. Внезапно нас ослепил луч света, настолько яркого, что я даже заморгал.

Джаррелл со смехом убрал связку ключей.

— Это моя идея. — Он махнул рукой в сторону двери. — Видите часы? Каждого, кто входит в эту комнату, снимает скрытая камера, а часы указывают время. Мало того, снимки поступают по прямому каналу связи в Охранное агентство Хорланда всего в паре кварталов отсюда. Их дежурный уже увидел, как мы открываем дверь в библиотеку. На моем письменном столе есть специальный тумблер, и, когда мы входим, Нора или я отключаем сигнализацию. Такая же сигнализация установлена на дверях квартиры — передней и задней. Я дам вам от них ключи. С такой системой мне не приходится волноваться о безопасности. Допустим, Джим Эбер мог сделать дубликаты ключа. Но мне на это глубоко наплевать. Ну что скажете?

— Очень ловко. Дорого, но ловко. Хотя должен заметить, что, если кто-нибудь из агентства увидит меня здесь с вами, он может меня узнать. По крайней мере, по фото. Меня многие знают. Для вас это имеет значение?

— Сомневаюсь. — Выключив свет, Джаррелл подошел к письменному столу. — Но я им позвоню. Черт, мне следовало войти первым и выключить систему! Да, я им позвоню. Присаживайтесь. Сигару хотите?

Именно сигара, которую он закурил в гостиной после обеда, заставила меня всю дорогу отводить глаза. Сам я не курю сигар, но если кто-то рядом раскурит сигару «Гавана», то смогу сразу уловить аромат первоклассного табака. Когда Джаррелл пустил коробку сигар по кругу, я заметил, что в коробке были «Портанагас», но, когда он закурил, запах сигары отнюдь не доставил мне удовольствия. На самом деле мне даже пришлось выдохнуть дым через нос. А это никуда не годилось. Если ты не в силах вынести запах «Портанагас», потому что их курит твой клиент, держи себя в руках, дабы избежать предвзятого к нему отношения, что было бы крайне неэтично. Хотя в любом случае, отказавшись от сигары, я сэкономил Джарреллу три бакса.

Откинувшись на спинку кресла, Джаррелл выпустил изо рта струйку дыма:

— Итак, каковы впервые впечатления?

Я принял рассудительный вид:

— Впечатлений пока не слишком много. Я успел перемолвиться с ней лишь парой слов. Что касается вашего предложения выяснить мнение других людей о вашей невестке, в частности вашей жены и ее брата, то за обедом не подвернулось подходящего случая, да и потом, во время игры в карты, вряд ли нашлась бы такая возможность. Пожалуй, стоит попытаться обработать Кори Бригама.

— Перед обедом вы могли собственными глазами убедиться, что здесь творится.

— Конечно. Так же как Фут и Диц, не говоря уже о вашем сыне. Ваша жена думает, она их гипнотизирует.

— Откуда вам знать, что думает моя жена! Вы знаете о том, что она думает, лишь с ее слов. Значит, вы успели обсудить эту змею с моей женой?

— Весьма поверхностно. Пока я плохо понимаю, когда мне представится возможность обсудить все более подробно. Как ваш секретарь, я обязан весь день быть с вами и мисс Кент. Но что мне делать, если остальные весь вечер играют в бридж?

— Понимаю. — Он стряхнул пепел в пепельницу. — Завтра вам не придется торчать здесь все утро. Я улетаю утренним рейсом в Толедо и не знаю, когда вернусь. На самом деле, когда меня нет, моему секретарю вообще ни черта не нужно делать. Нора в курсе, и я скажу ей забыть о вас до моего возвращения. Как я уже говорил вам сегодня днем, не сомневаюсь, что, в отличие от меня, все кругом много чего знают о моей невестке. Даже моя дочь. Даже Нора. — Он устремил на меня пристальный взгляд. — Действуйте по своему усмотрению. Я уже объяснил вам насчет своей жены: она способна заморочить голову, но не стоит верить всему, что она говорит. Вы танцуете?

— Да.

— Вы хороший танцор?

— Да.

— Лоис обожает танцевать. Но она очень разборчива. Пригласите ее завтра вечером на танцы. Роджер уже подкатывался к вам с просьбой одолжить деньжат?

— Нет. Мы пока не оставались наедине.

— Ну это вряд ли может остановить его. Если он попросит денег, так и быть, дайте пятьдесят или сто. И попытайтесь внушить ему, что мы с вами отлично поладили… Пусть думает, будто у вас что-то на меня есть. Купите моей жене цветы, но не слишком роскошные. Как будто вы сами за них заплатили. Она любит, когда мужчины тратят на нее деньги. Можете сводить ее на ланч в «Рустерман», например, и оставьте щедрые чаевые. Когда мужчина оставляет хорошие чаевые, она воспринимает это как личный комплимент.

Мне ужасно хотелось отодвинуть стул подальше от его сигары, но я подавил в себе это желание.

— Лично я, собственно, не возражаю против такой программы, но я работаю профессионально. Для простого секретаря это будет явным перебором. Они же не полудурки.

— Не имеет значения. — Он демонстративно отмахнулся сигарой. — Пусть думают, будто у вас на меня что-то есть. Пусть думают все, что угодно. Но суть в том, что дом мой и деньги тоже мои, и, если я что-то поддерживаю, они в любом случае это примут, даже если ни черта не поймут. Единственное исключение — моя невестка. Вот ради нее вы и здесь. Она делает дурака из моего сына, вбивает между нами клин, сует нос в мои дела. Итак, я делаю вам предложение. В тот день, когда она уберется из моего дома, вы получите десять тысяч налом в дополнение к любому гонорару, который запросит Ниро Вулф. В тот день, когда будет официально объявлено о разводе и мой сын останется со мной, вы получите пятьдесят тысяч. Лично вы. Дополнительно ко всем расходам, которые вы понесете, помимо гонорара Вулфа и его расходов.

Как я уже говорил, ни один мужчина не сравнится с женщиной в умении прекратить разговор, но Отис Джаррелл сделал чертовски хорошую попытку. Должен признаться, я был польщен. Несомненно, он явился к Вулфу с целью заполучить именно меня, заполучить меня в свою библиотеку и предложить шестьдесят штук плюс оплата расходов, чтобы прижать к ногтю свою невестку, которая, вероятно, вовсе и не была змеей. Ведь если бы она действительно оказалась змеей, желание Джаррелла избавиться от нее было бы вполне понятным и он поручил бы это дело Вулфу, позволив мне честно отработать свою зарплату.

Нет, действительно крайне лестно.

— Серьезное предложение, — сказал я. — Но есть одна загвоздка. Я работаю на мистера Вулфа. И мне платит именно он.

— Вы по-прежнему будете работать на него. Я только хочу, чтобы вы сделали то, ради чего я его нанял. Он получит свой гонорар.

Я был оскорблен в лучших чувствах. Джаррелл поставил под сомнение мои умственные способности. Ему не следовало высказывать свои желания настолько откровенно. Да, я с удовольствием расправил бы плечи, гордо поднял бы голову, сказал бы, что мне не нужны его деньги, и посоветовал бы ему вернуться на дерево, с которого он, похоже, недавно слез. И это стало бы самым простым выходом из положения, но здесь имелись свои минусы. Во-первых, вероятность того, что невестка — действительно змея, была крайне мала, тогда зачем ее подставлять? Во-вторых, если она не была змеей, а Джаррелл собирался ее подставить, Сьюзен следовало знать об этом, ведь она это явно заслужила. Но Джаррелл по-прежнему считался клиентом Вулфа, причем свое предложение мой новый работодатель сделал наедине, без свидетелей, то есть мое слово — против его слова. Более того, у Вулфа в сейфе уже лежали десять штук — слишком большая сумма, чтобы вот так запросто от нее отказываться. И если мы хотим получить эти деньги, необходимо проявить должную любознательность.

Я напряг мышцы лица, изобразив смущение:

— Полагаю, мне следует рассказать о вашем предложении мистеру Вулфу. Наверное, я так и сделаю. Чтобы себя защитить.

— От кого? — требовательно спросил Джаррелл.

— Ну… например, на случай если вы разговариваете во сне.

— Гудвин, вы мне нравитесь, — рассмеялся Джаррелл. — Уверен, мы с вами поладим. Здесь только мы вдвоем, и вы нуждаетесь в защите не больше, чем я. Вы соображаете, что к чему. И я тоже. Итак, сколько хотите получить на расходы? Пять тысяч? Десять?

— Нисколько. А там поживем — увидим. — Я немного расслабил мышцы лица. — Мистер Джаррелл, я не принимаю ваше предложение. Более того, я даже не рассматриваю его. А если у меня, паче чаяния, возникнет желание его принять, то уж я постараюсь встретиться с вами там, где нет прослушки. В конце концов, Охранное агентство Хорланда может прослушивать наш разговор прямо сейчас.

— Я смотрю, вы человек осторожный, — снова рассмеялся он.

— Нет, не осторожный. Просто не ищу неприятностей на свою голову. Итак, вы хотите, чтобы я продолжил действовать по предложенной вами программе?

— Конечно хочу. Гудвин, думаю, мы друг друга поняли. — Он стукнул кулаком по столу. — Я скажу прямо, поскольку вы в любом случае это узнаете. Я хоть сейчас выложил бы миллион долларов налом, лишь бы навсегда избавиться от этой женщины, и счел бы это выгодной сделкой. Впрочем, это отнюдь не значит, что меня можно держать за дурака. Я готов платить лишь за результат, а не за его отсутствие. Если вам удастся заключить какие-либо соглашения, я хочу знать, с кем именно, ради чего и сколько это стоило.

— Будет сделано. Еще какие-нибудь пожелания имеются?

Пожеланий не имелось, по крайней мере особых. Даже после сделанного мне предложения, которое выглядело явной подставой, Джаррелл продолжал считать, будто я буду землю носом рыть, чтобы обработать его домашних. Он пытался всучить мне аванс, но я решительно отказался, заявив, что обращусь за деньгами, если и когда они мне понадобятся. Как ни странно, Джаррелл решил не возвращаться к моим прозрачным намекам на то, что мне, возможно, придется рассказать Вулфу о сделанном предложении. Ведь только дурак откажется принять хлеб, намазанный с обеих сторон толстым слоем масла. Джаррелл был уверен, что мы друг друга поняли, а вот я — нет. Я вообще ни в чем не был уверен. Прежде чем распрощаться, он дал мне два ключа: от входной двери и от библиотеки. После чего сообщил, что ему нужно сделать телефонный звонок, а я сказал, что, пожалуй, пойду прогуляюсь. Джаррелл предложил мне воспользоваться телефоном в библиотеке или в моей комнате, но я ответил, что телефон мне без надобности, я просто привык по вечерам ходить на прогулку. Быть может, хотя бы в этом мы наконец поняли друг друга.

Я спустился на частном лифте на первый этаж, кивнул охраннику в вестибюле, уже другому, а не тому, что встречал меня по прибытии, прогулялся до Мэдисон-авеню, нашел телефонную будку и набрал номер.

После одного длинного гудка я услышал голос:

— Резиденция Ниро Вулфа. Орвальд Кэтер у аппарата.

Я оторопел. Но через секунду пришел в себя и произнес в трубку гнусавым голосом:

— Вам звонят из городского морга. У нас здесь труп молодого человека с классическими чертами лица, который бросился вниз с Бруклинского моста. Если верить документам в его бумажнике, утопленник — Арчи Гудвин. Его адрес…

— Бросьте труп обратно в реку, — заявил Орри. — Какой от него прок? Впрочем, от него и живого-то не было проку.

— Хорошо, — все тем же гнусавым голосом продолжил я. — Теперь я знаю. Будьте добры, могу я поговорить с мистером Вулфом?

— Сейчас посмотрю. Он читает книгу. Не вешайте трубку.

Что я и сделал. И буквально через секунду в трубке раздался знакомый рык:

— Да?

— Я отправился на прогулку и сейчас звоню вам из телефонной будки. Докладываю: кровать хорошая, еда приемлемая. Я познакомился с семьей. Это явно не мои люди, за исключением разве что дочери, Лоис. Она подстрелила белку и написала об этом поэму. Я рад, что вы поручили Орри отвечать на телефонные звонки и выполнять рутинную работу. Так гораздо проще. Начиная с сегодняшнего дня можете не выплачивать мне зарплату. Джаррелл предложил мне шестьдесят штук и оплату расходов. Мне персонально. Я должен нарыть компромат на его невестку, чтобы он мог вышибить ее из дому. Похоже, он хочет, чтобы я сам и состряпал сей компромат, хотя и не сказал об этом прямо. Если на все про все уйдет двенадцать недель, получится пять штук в неделю, так что моя зарплата у вас — просто семечки. Можете про нее забыть. Я получу деньги налом, никаких налогов, а потом, вероятно, женюсь на Лоис. Ой, совсем забыл! Вы свой гонорар получите тоже.

— Ну и какой тут процент пустого трепа?

— Только не факты. На факты вполне можно положиться.

— Тогда он или глупец, или прохвост, или и то, и другое.

— Возможно, хотя совершенно не обязательно. Он сказал, что отдал бы миллион долларов, лишь бы избавиться от невестки, и счел бы это выгодной сделкой. Поэтому вполне возможно, у него явный конфликт между желаемым и возможным, и это сводит его с ума. Впрочем, я дал ему повод для сомнения, потому что он ваш клиент.

— И твой тоже.

— Нет, сэр. Я отказался. И от аванса на расходы. Да, я отказал ему, но не слишком категорично. Ситуация пока в подвешенном состоянии. Он думает, я просто осторожничаю. По-моему, он ждет, чтобы я расставил капкан, в который она рано или поздно попадет. Но лично я думаю иначе. Хотя, возможно, она сама нарывается. Во-первых, мужчины слетаются к ней, точно мухи на мед. Если женщина откровенно флиртует, это нормально. Мужчины могут принимать правила игры, а могут и не принимать. Как им будет угодно. Но если они липнут к женщине, не прилагающей к этому ни малейших усилий, — это видно невооруженным глазом, а у меня хорошее зрение, — тогда берегись. Может, она вовсе не змея, может, она даже ангел. Но ангелы иногда бывают опаснее змей. Чаще всего так оно и есть. Итак, или я остаюсь в доме, чтобы прижать ее к ногтю, или вы возвращаете Джарреллу десять штук и забываете об этом деле. Решать вам.

— Похоже, мистер Джаррелл держит меня за дурака, — заметил Вулф.

— А меня — за простофилю. Наша гордость задета. И он за это в любом случае заплатит. Буду держать вас в курсе событий, если, конечно, таковые будут иметь место.

— Очень хорошо.

— Будьте добры передать Орри, что в нижнем ящике письменного стола мои личные вещи. Там нет ничего для него интересного.

Вулф обещал непременно все передать и, прежде чем положить трубку, даже пожелал мне спокойной ночи. Я купил в киоске открытку, марку и, указав в качестве адресата Фрица, написал:

Прекрасно провожу время. Жаль, что тебя нет рядом.

Арчи

После чего нашел почтовый ящик, бросил туда открытку и вернулся в казарму.

В холле десятого этажа я вставил в замочную скважину ключ, убедился, что ключ подходит, вошел и удивился, не увидев вспышки света. Значит, сигнализацию еще не успели включить. Проходя через холл, я размышлял о том, что охранная система не такая уж надежная, как считает Джаррелл, но тут увидел появившегося из-за угла Стека. Определенно он весьма исправно нес службу.

Я подошел к Стеку:

— Мистер Джаррелл дал мне ключ.

— Да, сэр.

— Хозяин здесь?

— Думаю, он в библиотеке, сэр.

— Остальные все еще играют в карты?

— Да, сэр.

— Если у вас нет неотложных дел, я от всей души приглашаю вас к себе на джин. Я имею в виду джин-рамми.

Он растерянно заморгал:

— Благодарю вас, сэр. Но у меня есть свои обязанности.

— Ну тогда в другой раз. Скажите, а миссис Уаймен Джаррелл на террасе?

— Думаю, нет, сэр. Думаю, она в студии.

— Студия на этом этаже?

— Да, сэр. По главному коридору направо. Там, где вы были с миссис Отис Джаррелл сегодня днем.

Откуда, черт возьми, ему это известно?! И пристало ли дворецкому демонстрировать мне, что он все знает? Подозреваю, что нет. Подозреваю, что мое приглашение на партию в джин-рамми если и не уничтожило звуковой барьер между нами, то, по крайней мере, пробило в нем брешь. Я направился дальше по коридору и нашел нужную дверь, в чем не было особой заслуги, поскольку дверь была открыта и из комнаты доносились голоса. В комнате царил полумрак. Свет шел лишь из коридора и от экрана работавшего телевизора. Показывали телешоу талантов. Голоса принадлежали ведущему и членам жюри. Повернувшись, я увидел в кресле смутный силуэт Сьюзен.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь? — спросил я.

— Конечно нет, — едва слышно произнесла она.

Больше она ничего не сказала. Я поставил стул слева от нее и сел.

У меня нет любимых телепрограмм, так как большинство из них рассчитаны или на недоумков, или на слишком умных, ну а я считаю себя серединкой на половинку, но даже если бы я и смотрел, то это шоу талантов не вошло бы в число фаворитов. Так, например, если бы это шоу было вашим любимым, вы наверняка пришли бы к выводу, что у вас больше мозгов, чем у меня, а вот к какому выводу пришел бы я — это мое личное дело. Признаюсь, в тот вечер я особо не следил за происходящим на экране, поскольку целиком и полностью сосредоточился на сидевшей рядом Сьюзен. Я пытался уловить исходящие от нее то ли демонические, то ли ангельские флюиды. Но абсолютно ничего не почувствовал. Разве что слабый аромат духов, напомнивший мне о тех, которыми пользовалась Лили Роуэн, хотя духи были явно другими.

Когда шоу прервали на рекламу, Сьюзен выключила звук, оставив только картинку. В комнате стало еще темнее. Затем Сьюзен повернула ко мне смутно белевшее в темноте лицо:

— Мистер Грин, какой канал вы хотели бы посмотреть?

— Да, собственно, никакой. Мистеру Джарреллу я на сегодня не нужен, остальные играют в карты, ну а я услышал звук работающего телевизора и решил войти. Оставляю выбор за вами.

— Я всего лишь коротаю время. В десять тридцать не показывают ничего для меня интересного.

— Ну тогда бог с ним, с телевизором. Вы не против, если я включу свет?

— Конечно нет.

Повернув выключатель на стене у двери, я вернулся на место. Маленькое овальное лицо Сьюзен больше не выглядело бледным расплывчатым пятном. Мне показалось, что она попыталась выдавить улыбку, но не слишком удачно.

— Простите за вторжение, — произнес я. — Если я вам помешал…

— Вовсе нет. — Ее тихий голос, то ли застенчивый, то ли жеманный, то ли боязливый, то ли сдержанный, наводил на мысль, что она говорит вполсилы, отчего невольно возникало желание оказаться рядом, когда она перестанет сдерживаться. — Поскольку вы будете здесь жить, было бы неплохо познакомиться с вами поближе. Мне интересно, что вы за человек. И теперь у вас есть возможность со мной поделиться.

— Положа руку на сердце, тут я вам не помощник. Я сам над этим постоянно ломаю голову, но так и не смог прийти к определенному выводу.

На лице Сьюзен затеплилась улыбка.

— Для начала могу отметить, что вы остроумны. Что еще? Вы посещаете церковь?

— А разве это обязательно?

— Для кого как. Если речь идет о вас, то я вас еще плохо знаю. Лично я хожу туда реже, чем следовало бы. Я заметила, за обедом вы отказались от салата. Вы не любите салат?

— Да.

— Ого! — В ее глазах промелькнула озорная искорка. — А еще вы довольно откровенны. Вам не понравился именно этот салат. Я даже собиралась поговорить насчет него со свекровью, но не рискнула. Итак, пока у меня неплохо получается. Вы остроумны и откровенны. О чем вы думаете, когда остаетесь в одиночестве и вам нечем заняться?

— Не так быстро. Ведь я должен ответить остроумно и откровенно. Я думаю о том, как бы побыстрее сделать то, что я сделал бы, если бы хоть что-нибудь делал.

— Глупый вопрос заслуживает глупого ответа, — кивнула Сьюзен. — Впрочем, ответ остроумный, так что все в порядке. Как бы мне хотелось быть остроумной… ну, знаете, такой искрометной. Интересно, а вы смогли бы меня научить?

— Так не пойдет, — запротестовал я. — Как я могу ответить на ваш вопрос? Ведь из него вытекают три допущения: что я остроумный, а вы — нет и поэтому можете чему-нибудь у меня научиться. Нет, это уже перебор. Попробуйте хотя бы одно из трех.

— Простите, — ответила она. — Сразу не сообразила. Но я уверена, вы могли бы меня научить… Ой! — Она бросила взгляд на наручные часы. — Совсем забыла. — Она встала с кресла, точнее, взмыла вверх и посмотрела на меня сверху вниз. — Мне нужно сделать телефонный звонок. Прошу прощения за назойливость, мистер Грин. В следующий раз вопросы будете задавать вы. — Она проплыла к двери и исчезла.

Попробую описать точно, что это было. Я поймал себя на том, что вскочил с места и пошел вперед, точно сомнамбула, уже на полпути к двери. После чего я сразу остановился и сказал себе: «Чтоб мне провалиться, она словно потащила меня за собой на веревке!» Я оглянулся на стул, который оставил. Оказывается, я проделал добрых десять футов, прежде чем осознал, что меня действительно тянут.

Остановившись на пороге, я оценил ситуацию. Для начала я признал непреложный факт: Сьюзен явно была проказницей. Пусть так. Но она не вливала в меня никакого зелья. Не втыкала в меня иголки. Не использовала магических заклинаний. Отнюдь. Она не прикасалась ко мне. Но я пришел в эту комнату с единственной целью раскусить эту женщину, а в результате потащился за ней следом, точно комнатная собачонка, и, что самое неприятное, непонятно почему. Я весьма охотно откликаюсь на заигрывания милых дам и наслаждаюсь вытекающими из этого последствиями, но люблю отдавать себе отчет, на каком я свете. Не хочу, чтобы меня дергали за ниточки, которых я не вижу. И не только это. Мой интерес именно к этой конкретной представительнице прекрасного пола должен быть сугубо профессиональным.

У меня возникло желание отправиться прямиком в библиотеку и сообщить Джарреллу, что он оказался прав: она действительно змея. А еще у меня возникло желание найти Сьюзен и что-нибудь ей сказать. Сам не знаю, что именно, но непременно что-нибудь сказать. А еще у меня возникло желание пройти к себе в комнату, собрать вещи, вернуться домой и доложить Вулфу, что мы имеем дело с колдуньей и нам остается лишь найти стог сена, чтобы ее сжечь. Однако ситуация требовала совершенно другого, поэтому я просто поднялся на свой этаж и завалился спать.