Неточные совпадения
В боковом кармане мундира у Полуектова нашли завещание: оно было отнесено к фельдмаршалу, а этот передал его князю Вадбольскому, как человеку, ближайшему к покойному завещателю. Когда
тайна Кропотова была прочтена, князь сильно упрекал себя, что накануне так бесчеловечно смеялся над его предчувствиями. Трудно было исторгнуть
слезы у Вадбольского, но теперь, прощаясь с товарищем последним целованием, он горько зарыдал.
Все, не выключая баронессы, хохотали до
слез, смотря на эту сцену. (За
тайну было объявлено многим из присутствовавших, что воспитанница ее помешана на карлах, рыцарях и волшебниках.)
Образователь обширнейшего государства в мире нередко удостоивает советоваться с нами насчет просвещения вверенных ему народов, и, наконец, Кете — о! судьба ее превзошла мои ожидания! — старик возвел к небу полные
слез глаза; потом, успокоившись, произнес вполголоса, почти на ухо Густаву: — Я вам скажу
тайну, которая, правду сказать, с мая почти всей России известна, — моя бывшая Кете первая особа по царе…
Неточные совпадения
— Не буду, не буду, — сказала мать, увидав
слезы на глазах дочери, — но одно, моя душа: ты мне обещала, что у тебя не будет от меня
тайны. Не будет?
И там же надписью печальной // Отца и матери, в
слезах, // Почтил он прах патриархальный… // Увы! на жизненных браздах // Мгновенной жатвой поколенья, // По
тайной воле провиденья, // Восходят, зреют и падут; // Другие им вослед идут… // Так наше ветреное племя // Растет, волнуется, кипит // И к гробу прадедов теснит. // Придет, придет и наше время, // И наши внуки в добрый час // Из мира вытеснят и нас!
Она поэту подарила // Младых восторгов первый сон, // И мысль об ней одушевила // Его цевницы первый стон. // Простите, игры золотые! // Он рощи полюбил густые, // Уединенье, тишину, // И ночь, и звезды, и луну, // Луну, небесную лампаду, // Которой посвящали мы // Прогулки средь вечерней тьмы, // И
слезы,
тайных мук отраду… // Но нынче видим только в ней // Замену тусклых фонарей.
Чужие и свои победы, // Надежды, шалости, мечты. // Текут невинные беседы // С прикрасой легкой клеветы. // Потом, в отплату лепетанья, // Ее сердечного признанья // Умильно требуют оне. // Но Таня, точно как во сне, // Их речи слышит без участья, // Не понимает ничего, // И
тайну сердца своего, // Заветный клад и
слез и счастья, // Хранит безмолвно между тем // И им не делится ни с кем.
Он пел любовь, любви послушный, // И песнь его была ясна, // Как мысли девы простодушной, // Как сон младенца, как луна // В пустынях неба безмятежных, // Богиня
тайн и вздохов нежных; // Он пел разлуку и печаль, // И нечто, и туманну даль, // И романтические розы; // Он пел те дальные страны, // Где долго в лоно тишины // Лились его живые
слезы; // Он пел поблеклый жизни цвет // Без малого в осьмнадцать лет.