Таков был еще способ русских воевать, или, лучше сказать, такова
была политика их, делавшая из завоеванного края степь, чтобы лишить в нем неприятеля средств содержать себя, — жестокая политика, извиняемая только временем!
Неточные совпадения
О! мы знаем
политику: умеем не хуже каспадина обриста фон Верден улизнуть назад, когда жарконько бывает в иной час; зато на приклад в таких хоромцах, где
есть фрау фон и фрейлейн фон, постоим за себя.
Из роду князей Мышитских, наученный искусству красноречия в Киевской академии и всем приемам ухищренной
политики при дворе коварной Софии, которой
был он достойным любимцем, умевший поставить себя на степень патриарха поморских раскольников, он знал очень хорошо, с кем имеет дело, и потому оправлял свое лицемерие, властолюбие и вражду к роду Нарышкиных в сладкую, витиеватую речь, в чувства любви, признательности и святости.
Холодная математическая
политика Шереметева делает из моего отечества степь, чтобы шведам негде
было в нем содержать войско и снова дать сражение, как будто полководец русский не надеется более на силы русского воинства — воинства, которого дух растет с каждой новой битвой.
— Против этих жестокостей я первый восстал в стане русском и старался облегчить участь несчастных. Скажу более: за эту бесчеловечную
политику поссорился я с Шереметевым — и, чтобы не
быть в ней невольным соучастником, удаляюсь к Петру. Вспомни также, Густав, что не я присоветовал войну, не я привел войска русские в Лифляндию.
Управляя всеми движениями сокровенной
политики своего истинного доверителя, он все знал о действиях прочих лазутчиков его, но сам, с глубокими тайнами своей должности, известен
был только одному ему и его служителю, Фрицу.
Разговор этот
был прерван приходом генералов и министров, вошедших в кабинет без доклада. Каждому сказал Петр несколько слов; в каждом слове виден
был творец. Он схватывал важнейшие предметы, касающиеся до устройства государства или
политики, как орел, уверенный в своей силе, налетом схватывает предмет, им взвиденный. За смелую истину благодарил советника, за хитрую ложь тотчас сбивал с ног докладчика.
Бир
был достойным членом Российской академии; баронесса занималась до смерти
политикою и, как видно по списку важных лиц, присутствовавших при коронации императрицы, находилась тогда в числе штатс-дам.
— Это — безразлично: он будет нападать, другие — защищать — это не допускается! Что-с? Нет, я не глуп. Полемика? Знаю-с. Полемика — та же политика! Нет, уж извините! Если б не
было политики — о чем же спорить? Прошу…
Достаточно будет, если я на первый раз скажу вам, что политика может быть разных родов: может
быть политика здравая и может быть политика гибельная; может быть политика, ведущая к наилучшему концу, и может быть политика, которая ни к чему, кроме расстройства, не приводит.
— В нашей воле дать политику парламентариев в форме объективного рассказа или под соусом критики. Соус, конечно,
будет политикой. Мораль — тоже. Но о том, что литераторы бьют друг друга, травят кошек собаками, тоже можно говорить без морали. Предоставим читателю забавляться ею.
Неточные совпадения
Но этому вечеру суждено
было провести глубокую демаркационную черту [Демаркацио́нная черта — пограничная черта.] во внутренней
политике Грустилова.
Приветливый вид, благосклонный взгляд
суть такие же меры внутренней
политики, как и экзекуция.
Она знала, что в области
политики, философии богословия Алексей Александрович сомневался или отыскивал; но в вопросах искусства и поэзии, в особенности музыки, понимания которой он
был совершенно лишен, у него
были самые определенные и твердые мнения.
— Я нахожу, и написал об этом записку, что в наше время эти огромные жалованья
суть признаки ложной экономической assiette [
политики] нашего управления.
— Нет, ничего, прекрасно, — отвечал Павел Петрович и, погодя немного, прибавил: — Брата не обманешь, надо
будет сказать ему, что мы повздорили из-за
политики.