Она смотрит на пол — роковой голыш у кровати; оглядывается — вдоль стены висит
Мартын… Посинелое лицо, подкатившиеся под лоб глаза, рыжие волосы, дыбом вставшие, — все говорит о насильственной смерти. Крепкий сук воткнут в стену, и к нему привязана веревка. Нельзя сомневаться: он убил Ганне по какому-нибудь подозрению и после сам удавился. Русским не за что губить старушку и мальчика, живших в нищенской хижине.
— Прочь! — он сын мой! — вскричала исступленная, вытащила клин, на котором висел удавленник, положила
Мартына на землю, сбегала за своей тележкой и уложила его на нее.