Неточные совпадения
Надо было ожидать, что Луиза, с сердцем приготовленным для нежных впечатлений, узнав другую любовь, кроме сострадания к ближним, предастся этому чувству, как простодушное дитя, и увлечется им с тем постоянством и силою страсти, которые отличают ее пол и выбирают из него своих несчастных
жертв чаще, нежели из другой половины рода
человеческого.
Вот мои труды, мои
жертвы: видишь, они
человеческие!
Пурга — это снежный ураган, во время которого температура понижается до 15°. И ветер бывает так силен, что снимает с домов крыши и вырывает с корнями деревья. Идти во время пурги положительно нельзя: единственное спасение — оставаться на месте. Обыкновенно всякая снежная буря сопровождается
человеческими жертвами.
Каждая машина, каждое усовершенствование или изобретение в области техники, каждое новое открытие требует тысяч
человеческих жертв, именно в лице тех тружеников, которые остаются благодаря этим благодеяниям цивилизации без куска хлеба, которых режет и дробит какое-нибудь глупейшее колесо, которые приносят в жертву своих детей с восьми лет…
— Около двадцати лет в сутки! — закричал Бобров. — Двое суток работы пожирают целого человека. Черт возьми! Вы помните из библии, что какие-то там ассирияне или моавитяне приносили своим богам
человеческие жертвы? Но ведь эти медные господа, Молох и Дагон, покраснели бы от стыда и от обиды перед теми цифрами, что я сейчас привел…
Неточные совпадения
Гуманитарная теория прогресса приносит всякого человека в
жертву своему божку и не может найти оправданий для страданий и
жертв человеческой личности.
Тот взгляд на жизнь, который я называю историческим лишь в противоположность частному и который, в сущности, религиозный, — ценности ставит выше блага, он принимает
жертвы и страдания во имя высшей жизни, во имя мировых целей, во имя
человеческого восхождения.
Противоречивость марксизма отчасти связана с тем, что он есть не только борьба против капиталистической индустрии, но и
жертва его,
жертва той власти экономики над
человеческой жизнью, которую мы видим в обществах XIX и XX века.
Нельзя быть шпионом, торгашом чужого разврата и честным человеком, но можно быть жандармским офицером, — не утратив всего
человеческого достоинства, так как сплошь да рядом можно найти женственность, нежное сердце и даже благородство в несчастных
жертвах «общественной невоздержности».
Припомните: разве история не была многократно свидетельницей мрачных и жестоких эпох, когда общество, гонимое паникой, перестает верить в освежающую силу знания и ищет спасения в невежестве? Когда мысль
человеческая осуждается на бездействие, а действительное знание заменяется массою бесполезностей, которые отдают жизнь в
жертву неосмысленности; когда идеалы меркнут, а на верования и убеждения налагается безусловный запрет?.. Где ручательство, что подобные эпохи не могут повториться и впредь?