Неточные совпадения
Прибавьте к этому пламенное воображение и кипучую
кровь, весь этот человеческий волканизм, с одной стороны, с другой — примешайте вкрадчивую любезность, ум, страсть в каждом движении и звуке голоса — и рецепт любви готов. Маленький доктор, в блондиновом паричке и с двумя крылышками за плечами, попав раз к таким пациентам, то и дело посещает их и каждый раз, очинивши исправно свое перо,
пишет на сигнатурке: repetatur [Повторить (лат.).] прибавить того, усилить сего.
«Пора к делу! — сказал он сам про себя. — Она так неопытна; давно ли из гарема?
кровь ее горит еще жаром полудня: надо ковать железо, пока горячо! Светское приличие, которому скоро ее научат, рассудок, долг, одно слово, что я женат… и мои мечты все в прах!
Напишу ей записку и перешлю с господином Телемахом: этот молчаливый посланный гораздо вернее. Она найдет ее… будет отвечать, если меня любит… а там тайное свидание, и Мариорица, милая, прелестная Мариорица — моя!»
Мы не открывали вен, мы не
писали кровью, мы просто сказали «да», но этого достаточно: как тебе известно, только люди нарушают свои договоры, черти же всегда их исполняют… вспомни всех твоих волосатых и рогатых героев с их спартанской честностью!
Неточные совпадения
—
Пиши! — притопнув ногой, сказал Гапон. — И теперь царя, потопившего правду в
крови народа, я, Георгий Гапон, священник, властью, данной мне от бога, предаю анафеме, отлучаю от церкви…
— Братья, спаянные
кровью! Так и
пиши: спаянные
кровью, да! У нас нет больше царя! — он остановился, спрашивая: — У нас или у вас?
Пиши: у вас.
Надо, чтоб я не глазами, на чужой коже, а чтоб собственными нервами, костями и мозгом костей вытерпел огонь страсти, и после — желчью,
кровью и потом
написал картину ее, эту геенну людской жизни.
— А вот такие сумасшедшие в ярости и
пишут, когда от ревности да от злобы ослепнут и оглохнут, а
кровь в яд-мышьяк обратится… А ты еще не знал про него, каков он есть! Вот его и прихлопнут теперь за это, так что только мокренько будет. Сам под секиру лезет! Да лучше поди ночью на Николаевскую дорогу, положи голову на рельсы, вот и оттяпали бы ее ему, коли тяжело стало носить! Тебя-то что дернуло говорить ему! Тебя-то что дергало его дразнить? Похвалиться вздумал?
«Буду завтра просить три тысячи у всех людей, — как
пишет он своим своеобразным языком, — а не дадут люди, то прольется
кровь».