[Ядринцев рассказывает про некоего Демидова, который, чтобы раскрыть все подробности одного преступления, пытал через палача
жену убийцы, которая была женщина свободная, пришедшая в Сибирь с мужем добровольно и, следовательно, избавленная от телесного наказания; потом он пытал 11-тилетнюю дочь убийцы; девочку держали на воздухе, и палач сек ее розгой с головы до пят; ребенку даже было дано несколько ударов плетью, и когда она попросила пить, ей подали соленого омуля.
Неточные совпадения
— Доноси, если хочешь! Ни с места! Не сходи! Я выстрелю! Ты
жену отравил, я знаю, ты сам
убийца!..
Видите ли, господа присяжные заседатели, в доме Федора Павловича в ночь преступления было и перебывало пять человек: во-первых, сам Федор Павлович, но ведь не он же убил себя, это ясно; во-вторых, слуга его Григорий, но ведь того самого чуть не убили, в-третьих,
жена Григория, служанка Марфа Игнатьевна, но представить ее
убийцей своего барина просто стыдно.
Но сколь прискорбно было видеть, что щедроты мои изливалися на богатого, на льстеца, на вероломного друга, на
убийцу иногда тайного, на предателя и нарушителя общественной доверенности, на уловившего мое пристрастие, на снисходящего моим слабостям, на
жену, кичащуюся своим бесстыдством.
«Спасите, умоляю вас, за мною гонятся, спасите, у меня есть
жена и дети», — молит
убийца фогта.
Убийца страшен был лицом; // Цыганы робко окружали // Его встревоженной толпой; // Могилу в стороне копали, // Шли
жены скорбной чередой // И в очи мертвых целовали.