Неточные совпадения
Эти слова подняли
со дна все, что накопилось в душе Владислава.
Сурмин подумал, как его, счастливого,
со свободным сердцем кампаньяра, приехавшего в Москву по тяжебному
делу, которое искусный адвокат двигал к счастливому концу и следственно не могло его сильно заботить, как судьба повела его на Кузнецкий мост для бездельной покупки барометра и вдруг столкнула
со стариком Ранеевым и его дочерью.
В самом
деле, Лиза смотрела с каким-то особенным участием на картину, висевшую на стене, с изображением
Девы Орлеанской в ту самую минуту, когда она
со знаменем в руке, торжествуя победу над врагами Франции, опускает свои взоры с небесной выси на землю и встречается ими с глазами молодого рыцаря, простирающего к ней с любовью руки.
Лиза вызвалась одеть детей из гимназического и студенческого гардероба брата, который ему теперь не нужен; студент пошарил, пошарил в своем жилетном кармашке, вынул
со дна его четвертак и отдал с ним
день своего существования.
— Как хотите, а этот сброд — сила, с которой до сих пор не могут сладить ни ваша администрация, ни ваше регулярное войско
со своими пушками. Посмотрите, какое единодушие патриотизма в называемом вами разрозненном народе. Сила эта растет не по
дням, а по часам, эта сила нравственная, а перед нею ничто материальная.
Казалось Лизе, что она
со вчерашнего
дня отделилась от всего, что радовало ее еще в людях и в природе.
Но не желая, как он заметил, чтобы соседи слышали то, что он имеет передать Сурмину по секрету, он пригласил его к себе для более свободной беседы на следующий
день в 2 часа пополудни, не ранее и не позже, и вручил ему карточку
со своим адресом.
На другой
день в назначенный час Сурмин был в гостинице, где стоял Жвирждовский. Проходя длинным коридором к нумеру его, он встретил какого-то купца с тощею, поседелою бородкой, в кафтане
со сборами, выходившего из этого нумера. Шафранное лицо его, серо-желтые, косые глаза казались ему знакомы.
Он был в затруднительных денежных обстоятельствах и в интимной беседе
со мною откровенно признался в них, прибавив, что не знает, где найти денег, что лица, предлагавшие их, имеют
дела в его ведомстве, следственно неблаговидно занимать у них.
Он угадывал также, что в решении спора его
со Стабровским о польской национальности, когда Лиза подала руку победителю, она не могла иначе поступить, хотя и против своей воли, боясь гнева отцовского и суда маленького кружка, перед которым происходил спор, да и предмет состязания был патриотический, и показать себя сторонницей польского
дела было противно рассудку и сердцу ее.
Выходя
со двора, чтобы по
делам своим направиться к Пресненскому мосту, она заметила, что Лиза повернула к Горбатому мосту, и, находя, что ей приятнее идти в обществе ее по одному направлению, садом, хотя и ощипанным рукой суровой осени, но по песчаной дорожке, чем по улице, довольно грязной, — она вздумала нагнать Ранееву.
Дней с десяток поносилась она
со своим бременем в нерешительности исполнить задуманное ею и отчасти в тревоге нечистой совести.
Поутру следующего
дня Тони прислала просить ее к себе, и все для нее объяснилось. Лорин был изуродован мятежниками в роковую ночь на 11-е января, на его лице остался глубокий шрам, трех пальцев на одной руке недоставало. Володя пал под вилою злодея, но пал с честью,
со славой, сохранив знамя полку. Все это рассказала Тони бедной своей подруге. Что чувствовала Лиза, услышав ужасную весть, можно себе вообразить! Но ей было теперь не до себя. Как передать эту громовую, убийственную весть отцу?
— Так или сяк, я должен покончить
со своими мучениями. Если вы знаете мое гнусное
дело, так должны знать, что оно случилось очень давно. Погубить меня можно, но прошедшего для Михайлы Аполлоныча не воротишь.
Когда двуногий сторож и четвероногий его помощник, Барбоска, выпроваживали Киноварова и сына
со двора, он спросил первого, обделал ли свои
дела.
Ничего не сделал он для их обеспечения, откладывая
со дня на
день исполнение этой обязанности в надежде на крепкое свое здоровье.
— Я рассчитался уже
со своим прошедшим, — говорил старик, — и простил всех, кто меня оскорбил и сделал мне зло. К тому же он может быть полезен для русского
дела в краю, где живет.
— Я имею право выходить, где хочу, останавливаться в городах в любой гостинице, но мой сторож
со мною везде,
днем, ночью, как тень моя.
— Мне так хорошо было с вами всю дорогу, я был так счастлив, мое сердце так свыклось видеть вас каждый
день, что мне тяжело расстаться
со своими спутницами.
— На
днях попросил он меня к себе. Я застала его очень грустным, сильно одряхлевшим. Старик, который еще не так давно таскал
со своими работниками кули муки в амбар, едва держал дрожащими руками чашку чаю. Не было более помину о польском круле, казалось, он забыл о своем шляхетстве. Все помыслы, все чувства его сосредоточились на тебе. И знаешь ли, что задумал странный старик, какие он имеет на тебя виды?
— Что до меня, то я
со времени, как оставил Москву, не знал ни одного радостного
дня.
Евгения Сергеевна ждала Лизу с нетерпением и приказала слуге, как скоро приедет она, просить ее в кабинет. Здесь Лиза передала Зарницыной все, что с нею случилось в этот
день. Решимость ее на брак с Владиславом не вызвала противоречия
со стороны ее второй матери, воспламененной патриотическою мыслью, что брак этот послужит вернейшим орудием в пользу русского
дела.
— Через пять
дней я окончательно выписываюсь из лазарета. Могут в Литве начаться военные действия, стыдно мне в это время не быть при полку. Пожалуй, еще трусом назовут, а я скорее готов всадить себе пулю в лоб, чем заслужить такое позорное название.
Со мною выписываются десять солдат. С этим отрядом делаю крюку верст пятьдесят, может быть, и более от маршрута нашего. Хоть бы пришлось опять под суд, как Бог свят, я это исполню. Мы завертываем уж, конечно, не к пану Стабровскому, а… отгадаете ли куда?
— Так как эта экспедиция может состояться, как вы рассчитываете,
дней через пять, через шесть, — отозвался Владислав, — а я отправлюсь нынче же к себе в деревню, чтобы показаться заговорщикам, то я послезавтра же устрою осмотр местности, где хранится оружие.
Со мною будет Волк, мой affidé. Разумеется, мы найдем все в порядке, и спокойны… Дожидайтесь только моего пароля. Он будет заключаться в одном слове: пора. Я пришлю вам его с Лизой.
— Да, я счастлива, — говорила Лиза, — как может быть только счастлива женщина на земле. Если б могло надо мною совершиться чудо, чтобы мне вновь начать жизнь, я не желала бы ей другого исхода. Чтобы
со мной ни случилось, какие бы несчастья меня впредь ни ожидали, я всегда буду благодарить Бога за то, что Он в это время послал мне. Десять
дней блаженства, какое и не снилось мне в грезах, да за них разве не отдашь всю жизнь свою!
Особенно Суздилович, закручивая свои усики, вертелся перед ней, как бес перед заутреней, и рассыпался в комплиментах, какие мог только исчерпать
со дна своего умственного кладезя.
Получив свои бумаги и наняв подводы, Застрембецкий отправился ночью в путь
со своей командой и был уже на рассвете в имении Сурмина под видом квартирьеров полка, который должен был прибыть туда же через два, три
дня.
Посланные с восточной стороны донесли, по сказанию евреев-корчмарей, что на
днях приезжали в имение Сурмина несколько солдат, назначили квартиры пехотному полку, который должен был вскоре прибыть туда, и оповестили, что вслед за ним прибудет целая кавалерийская дивизия
со своею артиллерией из Тверской губернии, что квартирьеры ездили с крестьянами Сурмина на многих подводах, но куда, за чем — неизвестно.
До этого
дня он, действительно, скрывался у своих друзей, панов и ксендзов, но, получив тайное известие, что один из членов жонда, подозреваемый в измене, должен проезжать из города по дороге через лес сторожевой горы, стал
со своей шайкой тут поджидать его.
Он стал
со дня на
день сильно хиреть.
— Знаете ли, — сказала она
со слезами на глазах, — вы задержали меня на время на земле. По крайней мере умру
со сладкими воспоминаниями о вашей дружбе, о кратких
днях моего счастья и с убеждением, что я не бесследно жила в здешнем свете. Там я их увижу.
Выступив из города в четыре часа пополудни, Топор быстро прошел Городец, и в тот же
день, пройдя еще двадцать пять верст, остановился в Дрибине, имении помещика Цехановецкого, у которого нашел
со своей шайкой радушный прием, безопасный ночлег и обильное угощение.