Неточные совпадения
— Тешился так в Приречье один малый, немного постарше тебя, да и попался, словно кур во щи. Видел я его после этой потехи в остроге, за
железной решеткой, да на хлебе и водице, видел потом, как его в тяжелых цепях ссылали в Сибирь. Там, братец, в
рудниках, под землею, не видно никогда света Божьего, грудь хоть глотком свежего воздуха не поживится, исчахнешь в молодые годы. Смотри, Федька, не угодить бы тебе за ним. Однако взять бы Ваньку, мне что-то ныне невмоготу пешком плестись.
Не глубокое раскаяние привело его к смертному одру Ранеева, а чувство самосохранения, желание избегнуть опасности попасть опять за
железную решетку и кончить жизнь в
рудниках.
Я, правда, давно получил по наследству от отца
железные рудники в Польше, на земле его упраздненного польским правительством майората.
Вместе с тем, поглядывая на Евгения Константиныча, генерал соображал, как он потащит на буксире этого барчука высшей школы по всем заводам, а главное — в Куржак, на знаменитый
железный рудник.
Неточные совпадения
Работа кипела под звуки оков, // Под песни — работа над бездной! // Стучались в упругую грудь
рудников // И заступ и молот
железный.
Поднялись. Темно. Остановились у двери.
Рудников попробовал — заперто. Загремел кулачищем так, что дверь задрожала. Молчание. Он застучал еще сильнее. Дверь приотворилась на ширину
железной цепочки, и из нее показался съемщик, приемщик краденого.
Орудья подземных работ на пути, // Провалы, бугры мы встречали. // Работа кипела под звуки оков, // Под песни, — работа над бездной! // Стучались в упругую грудь
рудников // И заступ и молот
железный. // Там с ношею узник шагал по бревну, // Невольно кричала я: «Тише!» // Там новую мину вели в глубину, // Там люди карабкались выше // По шатким подпоркам… Какие труды! // Какая отвага!.. Сверкали // Местами добытые глыбы руды // И щедрую дань обещали…
Фабрика была остановлена, и дымилась одна доменная печь, да на медном
руднике высокая зеленая
железная труба водокачки пускала густые клубы черного дыма. В общем движении не принимал никакого участия один Кержацкий конец, — там было совсем тихо, точно все вымерли. В Пеньковке уже слышались песни: оголтелые рудничные рабочие успели напиться по рудниковой поговорке: «кто празднику рад, тот до свету пьян».
И здоровенные эти двоеданы, а руки — как
железные. Арефа думал, что и жив не доедет до
рудника. Помолчит-помолчит и опять давай молиться вслух, а двоеданы давай колотить его. Остановят лошадь, снимут его с телеги и бьют, пока Арефа кричит и выкликает на все голоса. Совсем озверел заводский народ… Положат потом Арефу замертво на телегу и сами же начнут жаловаться: