Неточные совпадения
— Спрошу вас только: неужели — извините — из спячки вашего животного материализма не пробуждалась в вас никогда духовная натура человека? Если ж в душе вашей нет искры того
божественного огня, который отличает человека от других животных, так не прикасайтесь, по крайней мере, нечистыми
руками к религиозному чувству народа. Всех философами по-своему не переделаете.
— Вы всегда прекрасная, моя
божественная Аннета, — сказал Людвикович, целуя опять с упоением ее
руку. — О! Когда бы мог назвать эту ручку своею. Смотрите, однако ж, не заслушивайтесь льстивых слов, которые вам будут расточать. Вы не знаете, я ревнив.
Кажется, сам
Божественный Учитель возложил на голову его
руку свою, чтобы он учил нас по Его примеру.
Неточные совпадения
И вдруг одна из этих громадных
рук медленно поднялась — медленный, чугунный жест — и с трибун, повинуясь поднятой
руке, подошел к Кубу нумер. Это был один из Государственных Поэтов, на долю которого выпал счастливый жребий — увенчать праздник своими стихами. И загремели над трибунами
божественные медные ямбы — о том, безумном, со стеклянными глазами, что стоял там, на ступенях, и ждал логического следствия своих безумств.
— А посмотрите, нет, посмотрите только, как прекрасна, как обольстительна жизнь! — воскликнул Назанский, широко простирая вокруг себя
руки. — О радость, о
божественная красота жизни! Смотрите: голубое небо, вечернее солнце, тихая вода — ведь дрожишь от восторга, когда на них смотришь, — вон там, далеко, ветряные мельницы машут крыльями, зеленая кроткая травка, вода у берега — розовая, розовая от заката. Ах, как все чудесно, как все нежно и счастливо!
— Если изволили предпринять путь отдаленный, то докладываю, будучи неуверен в здешнем народишке, в особенности по глухим переулкам, а паче всего за рекой, — не утерпел он еще раз. Это был старый слуга, бывший дядька Николая Всеволодовича, когда-то нянчивший его на
руках, человек серьезный и строгий, любивший послушать и почитать от
божественного.
— Таков мой жребий. Я расскажу о том подлом рабе, о том вонючем и развратном лакее, который первый взмостится на лестницу с ножницами в
руках и раздерет
божественный лик великого идеала, во имя равенства, зависти и… пищеварения. Пусть прогремит мое проклятие, и тогда, тогда…
— Братцы! — повторил он, прижимая
руку к сердцу. — Давайте споем что-нибудь
божественное!