— Нет, позвольте, я только намекну… извольте видать, и мы посвящены в некоторые таинства… Вот, недалеко ходить, вдова Селинова. Видите дом соседский, при спуске Константино-Еленовской улицы. Вдовушка без ума от
сына вашего хозяина.
Неточные совпадения
Молите бога, чтобы я скоро умер, тогда разве
ваш сын не будет лекарем.
— Всемогущим богом, — кричали осужденные, кланяясь народу, — нашим и
вашим богом клянемся, мы невинны! Господи! Ты видишь, мы невинны, и знаешь наших оговорщиков перед великим князем… Мамон, Русалка, дадите ответ на том свете!.. Иноземцы, несчастные, зачем вы сюда приехали? Берегитесь… Во имя отца и
сына и…
Повинуясь этому тайному голосу, я ограничил свое мщение только тем, что написал к барону: «
Ваш сын лекарем — не угодно ли вам его к себе?» Между тем, посылая мое письмо через верного человека, винюсь тебе — я дрожал, чтобы барон не образумился, чтобы совесть и природа не заговорили в нем сильнее честолюбия и… он не отнял бы у меня моего Антонио, не разрушил бы очарования всей его жизни.
— Вот в чем дело, — отвечал с ужимками книгопечатник. — Эта самая та женщина… я, кажется, докладывал вам в первый день
вашего приезда, высокопочтеннейший господин… что любит
сына здешнего хозяина.
— Не лечить ли уж кого из
ваших слуг? Боже сохрани! Раз вздумал один здешний барон, старичок, полечиться у него: как пить дал, отправил на тот свет! Да и мальчик баронский слуга, которого он любил, как
сына, лишь приложился к губам мертвого, чтобы с ним проститься последним христианским целованием, тут же испустил дух. Так сильно было зелье, которое Антон дал покойнику!
Но время еще не ушло и для
вашего сына.
— Часто и на благо моего ближнего. Вот, хоть бы и теперь, веду речь к спасению
вашего сына. Немцы сказывали мне, Мамон бьется на верную смерть. Почему б не поучиться и
вашему сынку у ловкого бойца, хоть бы, недалеко ходить, у господина Антона-лекаря.
Вы знаете по истории, что казнь врача привела в ужас всех иностранцев, живших тогда в Москве, что Аристотель бежал было в свою землю, что «князь великий пойма его и, ограбив, посади на Онтонове дворе за Лазарем святым», что художник исполнил обет свой — докончил храм Успения пресвятой богородицы. Но что после сделалось с ним, с
сыном его, куда след их девался — нигде не отыщете. Напрасно сердце
ваше спрашивает, где лежит прах их… Бог весть!
— Ну, нет, — сказала графиня, взяв ее за руку, — я бы с вами объехала вокруг света и не соскучилась бы. Вы одна из тех милых женщин, с которыми и поговорить и помолчать приятно. А о
сыне вашем, пожалуйста, не думайте; нельзя же никогда не разлучаться.
Сын ваш, — обратился он к Пульхерии Александровне, — вчера, в присутствии господина Рассудкина (или… кажется, так? извините, запамятовал вашу фамилию, — любезно поклонился он Разумихину), обидел меня искажением мысли моей, которую я сообщил вам тогда в разговоре частном, за кофеем, именно что женитьба на бедной девице, уже испытавшей жизненное горе, по-моему, повыгоднее в супружеском отношении, чем на испытавшей довольство, ибо полезнее для нравственности.
— Я уверен, — подхватил Аркадий, — что
сына вашего ждет великая будущность, что он прославит ваше имя. Я убедился в этом с первой нашей встречи.
Неточные совпадения
Вральман.
Ваш трашайший
сын также на сфете как-нипудь фсмаститца, лютей пасматреть и сепя покасать. Уталец!
Правдин. Это все хорошо; не забудьте, однако ж, сударыня, что гость
ваш теперь только из Москвы приехал и что ему покой гораздо нужнее похвал
вашего сына.
Воспоминание о вас для
вашего сына может повести к вопросам с его стороны, на которые нельзя отвечать, не вложив в душу ребенка духа осуждения к тому, что должно быть для него святыней, и потому прошу понять отказ
вашего мужа в духе христианской любви. Прошу Всевышнего о милосердии к вам.
В противном случае вы сами можете предположить то, что ожидает вас и
вашего сына.
«После того, что произошло, я не могу более оставаться в
вашем доме. Я уезжаю и беру с собою
сына. Я не знаю законов и потому не знаю, с кем из родителей должен быть
сын; но я беру его с собой, потому что без него я не могу жить. Будьте великодушны, оставьте мне его».