Неточные совпадения
Одушевление народа, уверенность его в победе, бодрость и
сила войска, неискусные расчеты Иоанновых
неприятелей, ошибки самого Ахмата — все соединилось, чтобы ручаться за торжество Руси.
— Пожалуй, коли так… бывший великий вождь и вы, настоящий вождь грозных
сил нашего светлейшего господина, пеняйте на себя, если победа на поле останется за вашим
неприятелем… Что ж делать? Моя жертва не в угоду… Коли так, я за…
Отряд Лефорта, которому велено было развлекать
силы неприятеля нападением на укрепления, ближайшие к атакуемым главными силами, подошел к ним и, видя, что тут нет пролома и даже ров не засыпан, счел за лучшее присоединиться к Гордоновым стрельцам, шедшим в пролом стены.
Остальные месяцы зимы и всю весну военачальник осторожно высматривал
силы неприятеля, выжидал их раздробления как последствия разносторонних слухов, лукаво пущенных в становья шведские, и, показывая некоторую робость, надеялся усыпить северного льва [То есть Карла XII: Лажечников намекает на шведский герб, изображавший льва с короной на голове.] у ворот самой Лифляндии.
Шведы, не в состоянии будучи противиться
силам неприятеля, беспрестанно возрастающим, как головы гидры, и сделав уже свое дело, образуют каре и среди неприятеля, со всех сторон их окружающего, отступают медленно, как бы на ученье.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что́ происходило впереди. Были ли все
силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, — никто не знал до девятого часа.
Неточные совпадения
— О, спасибо вам, волы! — кричали запорожцы, — служили всё походную службу, а теперь и военную сослужили! — И ударили с новыми
силами на
неприятеля.
Жители решились защищаться до последних
сил и крайности и лучше хотели умереть на площадях и улицах перед своими порогами, чем пустить
неприятеля в домы.
Говорят вон, в Севастополе, сейчас после Альмы, [После поражения русской армии в сражении на реке Альме 8 сентября 1854 г. во время Крымской войны (1853–1856).] умные-то люди уж как боялись, что вот-вот атакует
неприятель открытою
силой и сразу возьмет Севастополь; а как увидели, что
неприятель правильную осаду предпочел и первую параллель открывает, так куды, говорят, обрадовались и успокоились умные-то люди-с: по крайности на два месяца, значит, дело затянулось, потому когда-то правильной-то осадой возьмут!
— Но, государи мои, — продолжал он, выпустив, вместе с глубоким вздохом, густую струю табачного дыму, — я не смею взять на себя столь великую ответственность, когда дело идет о безопасности вверенных мне провинций ее императорским величеством, всемилостивейшей моею государыней. Итак, я соглашаюсь с большинством голосов, которое решило, что всего благоразумнее и безопаснее внутри города ожидать осады, а нападения
неприятеля силой артиллерии и (буде окажется возможным) вылазками — отражать.
Она понимала, что если она до сих пор могла укрываться от зоркого взгляда Штольца и вести удачно войну, то этим обязана была вовсе не своей
силе, как в борьбе с Обломовым, а только упорному молчанию Штольца, его скрытому поведению. Но в открытом поле перевес был не на ее стороне, и потому вопросом: «как я могу знать?» она хотела только выиграть вершок пространства и минуту времени, чтоб
неприятель яснее обнаружил свой замысел.