Неточные совпадения
[«
Поганые немцы не стали на срок на Обидном месте», «немцы прислали с святым
словом», «немецкие божницы» — это все говорится в летописях о ливонцах и их церквах.]
Не скрывает он своей ненависти к немцам при самом великом князе; раз при нем назвал в лицо
поганым басурманом [Этим прозвищем, которое составилось из
слова «бесермен», неверный, стали честить немцев уже при отце Иоанна III; может быть, и прежде.
— Мы чествуем и кланяемся сестрице твоей, а нашей господыне, великой княгине Софье Фоминишне за то, что она Русь нашу полюбила паче своей родной земли (да стоит ли упоминать об этой соромной земле, которую поедает
поганый бесермен, аки татарская саранча). А тебе, господине, деспот аморейский, не пригоже заочно на нашего осподаря Ивана Васильевича ла… (боярин остановился, покачав головою), не пригоже и мне твоей милости молвить худое
слово.
И, глядя с прежним вызовом, Нинка стала говорить, что у нее две «души», —
поганое слово, но другого на место его у нас еще нету. Две души: верхняя и нижняя. Верхняя ее душа — вся в комсомоле, в коммунизме, в рациональном направлении жизни. А нижняя душа против всего этого бунтует, не хочет никаких пут, хочет думать без всяких «азбук коммунизма», хочет иметь право искать и ошибаться, хочет смотреть на все, засунув руки в карманы, и только нахально посвистывать.
Неточные совпадения
Но зато, вот помяните мое
слово, проснется общественное сознание, очнутся некоторые из них самих, и не будет для них на русской земле людей,
поганее этих Красиных; не будет ни одного из них, самими ими неразоблаченного и незаплеванного.
— А скажи, душенька, — спросила она еле слышно, так, что кадет с трудом разбирал ее
слова, — скажи еще одно: а то, что ты платил деньги, эти
поганые два рубля, — понимаешь? — платил за любовь, за то, чтобы я тебя ласкала, целовала, отдавала бы тебе свое тело, — за это платить тебе не стыдно было? никогда?
Тамара вслушивалась в давно знакомые, но давно уже слышанные
слова и горько улыбалась. Вспомнились ей страстные, безумные
слова Женьки, полные такого безысходного отчаяния и неверия… Простит ей или не простит всемилостивый, всеблагий господь се грязную, угарную, озлобленную,
поганую жизнь? Всезнающий, неужели отринешь ты ее — жалкую бунтовщицу, невольную развратницу, ребенка, произносившего хулы на светлое, святое имя твое? Ты — доброта, ты — утешение наше!
— Ты паскудник, — горячится, в свою очередь, последний, — тебе этого не понять! Ты все на свой ясный паскудный язык перевести хочешь! Ты всюду с своим
поганым, жалким умишком пролезть усиливаешься! Шиш выкусишь — вот что! «Почва» не определяется, а чувствуется — вот что! Без «почвы» человек не может сознавать себя человеком — вот что! Почва, одним
словом, это… вот это!
Пил и ел на счет молодых людей, рассказывал до цинизма отвратительные анекдоты, пел
поганые песни, паясничал;
словом сказать, проделывал все гнусности, которые радуют и заставляют заливаться неистовым хохотом жеребячьи сердца.