Неточные совпадения
Как-то раз
хотел царевич подарить ему дорогую вещицу из своего костяного ларца; но дьяк с бережью напомнил узнику, что все вещи в ларце — его, что он может играть ими, сколько
душе угодно, да располагать ими не волен.
Если бы через несколько месяцев дали ему на выбор: лишиться Фердинанда или супруги, за спасение которой он отдал некогда сына и отдал бы себя, то, конечно, в
душе своей согласился бы пожертвовать супругой,
хотя бы этого явно не сказал.
С одной стороны, быстрый, огненный взор из-под черных, густых бровей на дворецкого — взор, который редкий мог выдержать и от которого женщины слабого сложения падали в обморок. Казалось, им окинул он своего слугу с ног до головы и обозрел
душу его. С другой стороны, глубокий, едва не земной поклон, которым Русалка
хотел, казалось, скрыться от испытующего взора, вручение посоха и целование властительной руки. Шапку не принял Иван Васильевич и дал знать, чтобы он положил на одну из скамеек.
Но немцев, поганых немцев, ненавидел всею силою
души суровой,
хотя не злой.
Таким-то посредничеством современное сильное развитие человечества на Западе находит в чуткой
душе Иоанна отзыв,
хотя и грубый, безотчетный, бессознательный, через дочь Палеолога, послов немецких и русских, художников, лекарей, путешественников.
Ни малейшей благодарности,
хотя бы легкое изъяснение доброго сердца, что оно понимает прекрасный подвиг. Суровой
душе боярина эта благодарность стоила бы тяжкого подвига. Он и так совершил его, разрушив ужасную преграду, которая отделяла православную половину от басурманской.
— То, что я
хочу передать тебе, не шутка, — сказал он трогательным голосом и слегка вздрагивая, — говорят, в этом деле спасение твоей
души.
— Не скрою от тебя, — сказал он своему маленькому другу, приступая к этому подвигу, — что Анастасия сделала неосторожно, прислав мне такой драгоценный подарок тайком от отца,
хотя в ее поступке было только желание сестры спасти
душу брата.
С тех пор в груди у ней кипит словно смола; когда смотрит на Антона, не может отвесть от него глаз, не может досыта насмотреться; так и
хотела бы вынуть
душу из груди и отдать ему.
Он, княжич ее
души, беспрестанно в ее мыслях; о нем тайно беседует сама с собою и
хотела бы, чтобы отец, домашние, народ, все творение говорило также об Антоне.
Так радостно, так хорошо от них было
душе, ввек
хотела бы слушать и не наслушалась бы.
Антон знает, что этими жертвами не губит
души своей; а
хотя б пришлось и погубить ее для Анастасии, для спасения чести ее, которая была пущена в такую ужасную игру, он не задумается.
Душа твоя
хочет творить, а тут желудок требует куска хлеба, вдохновение подвязало тебе крылья, а тело просит не только прикрыть наготу свою обычною покрышкой, но и тонкого сукна, шелка, бархата, чтобы явиться перед судьями твоими в приличной одежде, без которой тебя не примут, ты и твое произведение умрете в неизвестности.
— Брат хоть и злодей мне, — продолжал великий князь, — хоть и посягал на мою
душу, на Москву — за то и посажен в железа, — да я лиха смертного ему не желаю, видит господь, не желаю.
Хочу только проучить его, наказать, аки отец наказывает.
Хочу добра Москве и братьям моим. Кому ж и печальником быть о них! Ведь я старший в семье. А с Андреем от малых ногтей возросли вместе.
— Нет, при этом случае не возьму богатых даров от великого князя,
хотя бы пришлось заслужить и гнев его. Я не продаю себя. По крайней мере
душа моя чиста будет, здесь и на том свете, от упрека в корысти. Во всем прочем послушаю тебя; чтоб доказать это, из твоего дома иду прямо к Афанасию Никитину.
— Успокойся, боярин, не к Мамону речь веду. Спасет ли его окаянную
душу дочка твоя любимая, голубица чистая? Только свою погубит. Не ее желает он сыну, а богатства твоего. Жених мой не таков,
хочет одного богатства небесного; только с этим приданым дорога ему Анастасия свет-радость Васильевна.
— Я пришел к тебе сватом, осударь Василий Федорович, да не простым, обыденным;
хочу, да и в день великой
душа бы твоя явилась ко Христу, аки невеста чистая, непорочная. Вот видишь, два жениха на примете для Анастасии Васильевны. За обоих стоит господин наш Иван Васильевич, за одного стою я крепко: оба басурманы. Один татарин и царевич…
«Антона?..» —
хотела произнесть Анастасия и
задушила это слово в груди своей.
Разрывалась грудь странника при слушании этого рассказа; нередко утирал он кулаком слезы, катившиеся невольно, одна за другой. Он не разочаровал обитателей бедного замка насчет благополучия Антона; он не
хотел принять на
душу этого греха. Напротив, старался еще более скрасить счастливую жизнь дворского лекаря на Руси и прибавил, что он еще недавно и умер.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как
хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности;
душа моя жаждет просвещения.
Скучно, брат, так жить;
хочешь наконец пищи для
души.
Крестьяне речь ту слушали, // Поддакивали барину. // Павлуша что-то в книжечку //
Хотел уже писать. // Да выискался пьяненький // Мужик, — он против барина // На животе лежал, // В глаза ему поглядывал, // Помалчивал — да вдруг // Как вскочит! Прямо к барину — // Хвать карандаш из рук! // — Постой, башка порожняя! // Шальных вестей, бессовестных // Про нас не разноси! // Чему ты позавидовал! // Что веселится бедная // Крестьянская
душа?
Стародум(с важным чистосердечием). Ты теперь в тех летах, в которых
душа наслаждаться
хочет всем бытием своим, разум
хочет знать, а сердце чувствовать. Ты входишь теперь в свет, где первый шаг решит часто судьбу целой жизни, где всего чаще первая встреча бывает: умы, развращенные в своих понятиях, сердца, развращенные в своих чувствиях. О мой друг! Умей различить, умей остановиться с теми, которых дружба к тебе была б надежною порукою за твой разум и сердце.
Скотинин. Митрофан! Ты теперь от смерти на волоску. Скажи всю правду; если б я греха не побоялся, я бы те, не говоря еще ни слова, за ноги да об угол. Да не
хочу губить
души, не найдя виноватого.