— Да, должно быть, амба, — ответил Симеон. — Надо пока что, хлопцы, выбросить его на улицу, а то пойдут духи цепляться.
Черт с ним, пускай думают, что напился пьян и подох на дороге.
Неточные совпадения
А ведь
он по-настоящему набожен и, я уверен, пойдет когда-нибудь в монахи и будет великим постником и молитвенником, и,
черт его знает, каким уродливым образом переплетется в
его душе настоящий религиозный экстаз
с богохульством,
с кощунством,
с какой-нибудь отвратительной страстью,
с садизмом или еще
с чем-нибудь вроде этого?
— На кой
черт, господа, мы затащили в свою компанию этого фрукта
с улицы? Очень нужно связываться со всякой рванью.
Черт его знает, кто
он такой, — может быть, даже шпик? Кто может ручаться? И всегда ты так, Лихонин.
« Знаете, бывает, что человеку
с самой отчаянной наглостью, самым неправдоподобным образом льстят в глаза, и
он сам это отлично видит и знает, но —
черт возьми! — какое-то сладостное чувство все-таки обмасливает душу.
— Вы знаете, мне все равно, что трефное, что кошерное. Я не признаю никакой разницы. Но что я могу поделать
с моим желудком! На этих станциях
черт знает какой гадостью иногда накормят. Заплатишь каких-нибудь три-четыре рубля, а потом на докторов пролечишь сто рублей. Вот, может быть, ты, Сарочка, — обращался
он к жене, — может быть, сойдешь на станцию скушать что-нибудь? Или я тебе пришлю сюда?
Он шел, вглядываясь во все, что встречали
его глаза,
с новым для себя, ленивым и метким любопытством, и каждая
черта рисовалась
ему до такой степени рельефной, что
ему казалось, будто
он ощупывает ее пальцами…
Эти слова, страстные и повелительные, действовали на Гладышева как гипноз.
Он повиновался ей и лег на спину, положив руки под голову. Она приподнялась немного, облокотилась и, положив голову на согнутую руку, молча, в слабом полусвете, разглядывала
его тело, такое белое, крепкое, мускулистое,
с высокой и широкой грудной клеткой,
с стройными ребрами,
с узким тазом и
с мощными выпуклыми ляжками. Темный загар лица и верхней половины шеи резкой
чертой отделялся от белизны плеч и груди.
—
Черт бы
его побрал, старую скотину!.. Я так и знал, что замок
с секретом. Тут надо знать буквы… Придется плавить электричеством, а это
черт знает сколько времени займет.
— Да, я слышал, — сказал Сергей Иванович, останавливаясь у ее окна и заглядывая в него. Какая прекрасная
черта с его стороны! — прибавил он, заметив, что Вронского в отделении не было.
— И я не поеду. Очень нужно тащиться за пятьдесят верст киселя есть. Mathieu хочет показаться нам во всей своей славе;
черт с ним! будет с него губернского фимиама, обойдется без нашего. И велика важность, тайный советник! Если б я продолжал служить, тянуть эту глупую лямку, я бы теперь был генерал-адъютантом. Притом же мы с тобой отставные люди.
— Но все-таки суда я не хочу, вы помогите мне уладить все это без шума. Я вот послал вашего Мишку разнюхать — как там? И если… не очень, — завтра сам пойду к Блинову,
черт с ним! А вы — тетку утихомирьте, расскажите ей что-нибудь… эдакое, — бесцеремонно и напористо сказал он, подходя к Самгину, и даже легонько дотронулся до его плеча тяжелой, красной ладонью. Это несколько покоробило Клима, — усмехаясь, он сказал:
Неточные совпадения
Городничий. И не рад, что напоил. Ну что, если хоть одна половина из того, что
он говорил, правда? (Задумывается.)Да как же и не быть правде? Подгулявши, человек все несет наружу: что на сердце, то и на языке. Конечно, прилгнул немного; да ведь не прилгнувши не говорится никакая речь.
С министрами играет и во дворец ездит… Так вот, право, чем больше думаешь…
черт его знает, не знаешь, что и делается в голове; просто как будто или стоишь на какой-нибудь колокольне, или тебя хотят повесить.
А уж Тряпичкину, точно, если кто попадет на зубок, берегись: отца родного не пощадит для словца, и деньгу тоже любит. Впрочем, чиновники эти добрые люди; это
с их стороны хорошая
черта, что
они мне дали взаймы. Пересмотрю нарочно, сколько у меня денег. Это от судьи триста; это от почтмейстера триста, шестьсот, семьсот, восемьсот… Какая замасленная бумажка! Восемьсот, девятьсот… Ого! за тысячу перевалило… Ну-ка, теперь, капитан, ну-ка, попадись-ка ты мне теперь! Посмотрим, кто кого!
Черты лица
его грубы и жестки, как у всякого, начавшего тяжелую службу
с низших чинов.
Городничий (делая Бобчинскому укорительный знак, Хлестакову).Это-с ничего. Прошу покорнейше, пожалуйте! А слуге вашему я скажу, чтобы перенес чемодан. (Осипу.)Любезнейший, ты перенеси все ко мне, к городничему, — тебе всякий покажет. Прошу покорнейше! (Пропускает вперед Хлестакова и следует за
ним, но, оборотившись, говорит
с укоризной Бобчинскому.)Уж и вы! не нашли другого места упасть! И растянулся, как
черт знает что такое. (Уходит; за
ним Бобчинский.)
Спустили
с возу дедушку. // Солдат был хрупок на ноги, // Высок и тощ до крайности; // На
нем сюртук
с медалями // Висел, как на шесте. // Нельзя сказать, чтоб доброе // Лицо имел, особенно // Когда сводило старого — //
Черт чертом! Рот ощерится. // Глаза — что угольки!