Неточные совпадения
Лихонин поспешно поднялся, плеснул себе на лицо несколько пригоршней воды и вытерся
старой салфеткой. Потом он поднял шторы и распахнул обе ставни. Золотой солнечный свет, лазоревое небо, грохот города, зелень густых лип и каштанов, звонки конок, сухой запах горячей пыльной
улицы — все это сразу вторгнулось в маленькую чердачную комнатку. Лихонин подошел к Любке и дружелюбно потрепал ее по плечу.
Она была нерасчетлива и непрактична в денежных делах, как пятилетний ребенок, и в скором времени осталась без копейки, а возвращаться назад в публичный дом было страшно и позорно. Но соблазны уличной проституции сами собой подвертывались и на каждом шагу лезли в руки. По вечерам, на главной
улице, ее прежнюю профессию сразу безошибочно угадывали
старые закоренелые уличные проститутки. То и дело одна из них, поравнявшись с нею, начинала сладким, заискивающим голосом...
В двенадцать часов она на извозчике спустилась вниз, в
старый город, проехала в узенькую
улицу, выходящую на ярмарочную площадь, и остановилась около довольно грязной чайной, велев извозчику подождать.
Через десять минут они вдвоем спустились с лестницы, прошли нарочно по ломаным линиям несколько
улиц и только в
старом городе наняли извозчика на вокзал и уехали из города с безукоризненными паспортами помещика и помещицы дворян Ставницких. О них долго не было ничего слышно, пока, спустя год, Сенька не попался в Москве на крупной краже и не выдал на допросе Тамару. Их обоих судили и приговорили к тюремному заключению.
Уничтоженные, подавленные, разграбленные, потерявшие все обаяние прежнего величия, смешные и жалкие спешно укладывались
старые, поблекшие хозяйки и жирнолицые сиплые экономки. И через месяц только название напоминало о веселой Ямской
улице, о буйных, скандальных, ужасных Ямках.
Неточные совпадения
А день сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом — на
улице // Одни ребята малые, // В домах — старухи
старые, // А то и вовсе заперты // Калитки на замок.
Одни, к которым принадлежал Катавасов, видели в противной стороне подлый донос и обман; другие ― мальчишество и неуважение к авторитетам. Левин, хотя и не принадлежавший к университету, несколько раз уже в свою бытность в Москве слышал и говорил об этом деле и имел свое составленное на этот счет мнение; он принял участие в разговоре, продолжавшемся и на
улице, пока все трое дошли до здания
Старого Университета.
Ливень был непродолжительный, и, когда Вронский подъезжал на всей рыси коренного, вытягивавшего скакавших уже без вожжей по грязи пристяжных, солнце опять выглянуло, и крыши дач,
старые липы садов по обеим сторонам главной
улицы блестели мокрым блеском, и с ветвей весело капала, а с крыш бежала вода.
Не довольствуясь сим, он ходил еще каждый день по
улицам своей деревни, заглядывал под мостики, под перекладины и все, что ни попадалось ему:
старая подошва, бабья тряпка, железный гвоздь, глиняный черепок, — все тащил к себе и складывал в ту кучу, которую Чичиков заметил в углу комнаты.
Иногда он забирался и в
улицу аристократов, в нынешнем
старом Киеве, где жили малороссийские и польские дворяне и домы были выстроены с некоторою прихотливостию.