разбитым, сиплым голосом начала примадонна, толстая, обрюзгшая девица, с птичьим носом. Хор подхватил, и все кругом точно застонало от
пестрой волны закружившихся звуков. Какой-то пьяный купчик с осовелым лицом дико вскрикивал и расслабленно приседал к самому полу.
На этом пункте они всегда спорили. Старый штейгер относился к вольному человеку — старателю — с ненавистью старой дворовой собаки. Вот свои работы — другое дело… Это настоящее дело, кабы сила брала. Между разговорами Родион Потапыч вечно прислушивался к смешанному гулу работавшей шахты и, как опытный капельмейстер, в этой
пестрой волне звуков сейчас же улавливал малейшую неверную ноту. Раз он соскочил совсем бледный и даже поднял руку кверху.
У нее не было времени сосредоточиться, задуматься не только над
пестрой волной новых лиц, хлынувших на нее, но даже над своим собственным мужем, которого она видела только за обедом или перед сном, и даже в первом случае очень редко с глазу на глаз, так как почти ежедневно за столом являлся Петр Андреевич Клейнмихель и еще несколько приглашенных.
Неточные совпадения
А осенний, ясный, немножко холодный, утром морозный день, когда береза, словно сказочное дерево, вся золотая, красиво рисуется на бледно-голубом небе, когда низкое солнце уж не греет, но блестит ярче летнего, небольшая осиновая роща вся сверкает насквозь, словно ей весело и легко стоять голой, изморозь еще белеет на дне долин, а свежий ветер тихонько шевелит и гонит упавшие покоробленные листья, — когда по реке радостно мчатся синие
волны, мерно вздымая рассеянных гусей и уток; вдали мельница стучит, полузакрытая вербами, и,
пестрея в светлом воздухе, голуби быстро кружатся над ней…
Работай, //
Волну пряди, бобровою опушкой // Тулупчик свой и шапки обшивай. // Строчи
пестрей оленьи рукавички. // Грибы суши, бруснику да морошку // Про зимнюю бесхлебицу готовь; // От скуки пой, пляши, коль есть охота, // Чего еще?
И звуки летели и падали один за другим, все еще слишком
пестрые, слишком звонкие… Охватившие мальчика
волны вздымались все напряженнее, налетая из окружающего звеневшего и рокотавшего мрака и уходя в тот же мрак, сменяясь новыми
волнами, новыми звуками… быстрее, выше, мучительнее подымали они его, укачивали, баюкали… Еще раз пролетела над этим тускнеющим хаосом длинная и печальная нота человеческого окрика, и затем все сразу смолкло.
В комнатах господского дома гудела и переливалась
пестрая и говорливая
волна кружев, улыбок, цветов, восторженных взглядов, блонд и самых бессодержательных фраз; более положительная и тяжеловесная половина человеческого рода глупо хлопала глазами и напрасно старалась попасть в тон салонного женского разговора.
На берег пустынный, на старые серые камни // Осеннее солнце прощально и нежно упало. // На темные камни бросаются жадные
волны // И солнце смывают в холодное синее море. // И медные листья деревьев, оборваны ветром осенним, // Мелькают сквозь пену прибоя, как
пестрые мертвые птицы, // А бледное небо — печально, и гневное море — угрюмо. // Одно только солнце смеется, склоняясь покорно к закату.