Неточные совпадения
Наивная Люба и в самом деле
потянулась губами к
руке Лихонина, и это движение всех рассмешило и чуть-чуть растрогало.
Но Любка вдруг проснулась, открыла глаза, зажмурила и с на минуту и опять открыла.
Потянулась длинно-длинно и с ласковой, еще не осмыслившейся улыбкой окружила жаркой крепкой
рукой шею Лихонина.
Окончив допрашивать, переписывать и ругать скверными словами кучу оборванцев, забранных ночью для вытрезвления и теперь отправляемых по своим участкам, он откинулся на спинку дивана, заложил
руки за шею и так крепко
потянулся всей своей огромной богатырской фигурой, что у него затрещали все связки и суставы.
— Мне безразлично, — ответил он вздрагивающим голосом и, обняв
рукой горячее, сухое тело Женьки,
потянулся губами к ее лицу. Она слегка отстранила его.
И, заметив полосу света, пробившуюся с боку одной из суконных стор, он весело скинул ноги с дивана, отыскал ими шитые женой (подарок ко дню рождения в прошлом году), обделанные в золотистый сафьян туфли и по старой, девятилетней привычке, не вставая,
потянулся рукой к тому месту, где в спальне у него висел халат.
— Оставь, я сам! — оттолкнув его, проговорил своим резким голосом Юрик, и бросившись ничком на ворох соломы, он в свою очередь
потянулся рукою за гнездом.
Неточные совпадения
— Глупо! Не попал, — проговорил он, шаря
рукой за револьвером. Револьвер был подле него, — он искал дальше. Продолжая искать, он
потянулся в другую сторону и, не в силах удержать равновесие, упал, истекая кровью.
Пока священник читал отходную, умирающий не показывал никаких признаков жизни; глаза были закрыты. Левин, Кити и Марья Николаевна стояли у постели. Молитва еще не была дочтена священником, как умирающий
потянулся, вздохнул и открыл глаза. Священник, окончив молитву, приложил к холодному лбу крест, потом медленно завернул его в епитрахиль и, постояв еще молча минуты две, дотронулся до похолодевшей и бескровной огромной
руки.
«Странный этот лекарь!» — повторила она про себя. Она
потянулась, улыбнулась, закинула
руки за голову, потом пробежала глазами страницы две глупого французского романа, выронила книжку — и заснула, вся чистая и холодная, в чистом и душистом белье.
По лицу Кутузова было видно, что его одолевает усталость, он даже
потянулся недопустимо при даме и так, что хрустнули сухожилия
рук, закинутых за шею.
Положив перо, она подняла
руки над головой,
потянулась и спросила: