Неточные совпадения
Одну минуту он совсем уж
было остановился на Жене, но только дернулся на стуле и не решился: по ее развязному, недоступному и небрежному виду и по тому, как она искренно не обращала на него никакого внимания, он догадывался, что она — самая избалованная
среди всех девиц заведения, привыкшая, чтобы на нее посетители шире тратились, чем на
других.
У него не
было близких, сердечных
друзей между товарищами, но его мнения и суждения имели
среди них значительную авторитетность.
Среди всякого общества много такого рода людей: одни из них действуют на среду софизмами,
другие — каменной бесповоротной непоколебимостью убеждений, третьи — широкой глоткой, четвертые — злой насмешкой, пятые — просто молчанием, заставляющим предполагать за собою глубокомыслие, шестые — трескучей внешней словесной эрудицией, иные хлесткой насмешкой надо всем, что говорят… многие ужасным русским словом «ерунда!». «Ерунда!» — говорят они презрительно на горячее, искреннее, может
быть правдивое, но скомканное слово.
— Врожденных вкусов нет, как и способностей. Иначе бы таланты зарождались только
среди изысканного высокообразованного общества, а художники рождались бы только от художников, а певцы от певцов, а этого мы не видим. Впрочем, я не
буду спорить. Ну, не цветочница, так что-нибудь
другое. Я, например, недавно видал на улице, в магазинной витрине сидит барышня и перед нею какая-то машинка ножная.
Среди кадетов, отправлявшихся в подобного рода экспедиции, всегда
было условлено называть
друг друга вымышленными именами. Это
была не так конспирация, или уловка против бдительности начальства, или боязнь скомпрометировать себя перед случайным семейным знакомым как своего рода игра в таинственность и переодевание, — игра, ведшая свое начало еще с тех времен, когда молодежь увлекается Густавом Эмаром, Майн-Ридом и сыщиком Лекоком.
Неточные совпадения
Читая эти письма, Грустилов приходил в необычайное волнение. С одной стороны, природная склонность к апатии, с
другой, страх чертей — все это производило в его голове какой-то неслыханный сумбур,
среди которого он путался в самых противоречивых предположениях и мероприятиях. Одно казалось ясным: что он тогда только
будет благополучен, когда глуповцы поголовно станут ходить ко всенощной и когда инспектором-наблюдателем всех глуповских училищ
будет назначен Парамоша.
Действительно, это
был он.
Среди рдеющего кругом хвороста темная, полудикая фигура его казалась просветлевшею. Людям виделся не тот нечистоплотный, блуждающий мутными глазами Архипушко, каким его обыкновенно видали, не Архипушко, преданный предсмертным корчам и, подобно всякому
другому смертному, бессильно борющийся против неизбежной гибели, а словно какой-то энтузиаст, изнемогающий под бременем переполнившего его восторга.
И
среди молчания, как несомненный ответ на вопрос матери, послышался голос совсем
другой, чем все сдержанно говорившие голоса в комнате. Это
был смелый, дерзкий, ничего не хотевший соображать крик непонятно откуда явившегося нового человеческого существа.
Правда, что тон ее
был такой же, как и тон Сафо; так же, как и за Сафо, за ней ходили, как пришитые, и пожирали ее глазами два поклонника, один молодой,
другой старик; но в ней
было что-то такое, что
было выше того, что ее окружало, — в ней
был блеск настоящей воды бриллианта
среди стекол.
Рассказы и болтовня
среди собравшейся толпы, лениво отдыхавшей на земле, часто так
были смешны и дышали такою силою живого рассказа, что нужно
было иметь всю хладнокровную наружность запорожца, чтобы сохранять неподвижное выражение лица, не моргнув даже усом, — резкая черта, которою отличается доныне от
других братьев своих южный россиянин.