Но лихач смеется, делает чуть заметное
движение пальцами, и белая лошадь тотчас же, точно она только этого и дожидалась, берет с места доброй рысью, красиво заворачивает назад и с мерной быстротой уплывает в темноту вместе с пролеткой и широкой спиной кучера.
Упав на колени пред постелью, он держал пред губами руку жены и целовал ее, и рука эта слабым
движением пальцев отвечала на его поцелуи. А между тем там, в ногах постели, в ловких руках Лизаветы Петровны, как огонек над светильником, колебалась жизнь человеческого существа, которого никогда прежде не было и которое так же, с тем же правом, с тою же значительностью для себя, будет жить и плодить себе подобных.
— Опять! Вот вы какие: сами затеяли разговор, а теперь выдумали, что люблю. Уж и люблю! Он и мечтать не смеет! Любить — как это можно! Что еще бабушка скажет? — прибавила она, рассеянно играя бородой Райского и не подозревая, что пальцы ее, как змеи, ползали по его нервам, поднимали в нем тревогу, зажигали огонь в крови, туманили рассудок. Он пьянел с каждым
движением пальцев.
Он взял в руки веревки и быстрыми
движениями пальцев заставил задрожать оба колокола мелкою мелодическою дробью; прикосновения языков были так слабы и вместе так отчетливы, что перезвон был слышен всем, но звук наверное не распространялся дальше площадки колокольни.
Неточные совпадения
Он иногда по получасу молча глядел на спящее шафранно-красное, пушистое и сморщенное личико ребенка и наблюдал за
движениями хмурящегося лба и за пухлыми рученками с подвернутыми
пальцами, которые задом ладоней терли глазенки и переносицу.
— Ну, bonne chance, [желаю вам удачи,] — прибавила она, подавая Вронскому
палец, свободный от держания веера, и
движением плеч опуская поднявшийся лиф платья, с тем чтобы, как следует, быть вполне голою, когда выйдет вперед, к рампе, на свет газа и на все глаза.
Но напрасно она за меня боялась: я смело сделал chassé en avant, chassé en arrière, glissade [шассе-ан-аван, шассе-ан-арьер, глиссад — фигуры в танце.] и, в то время как подходил к ней, игривым
движением показал ей перчатку с двумя торчавшими
пальцами.
Чем больше горячился папа, тем быстрее двигались
пальцы, и наоборот, когда папа замолкал, и
пальцы останавливались; но когда Яков сам начинал говорить,
пальцы приходили в сильнейшее беспокойство и отчаянно прыгали в разные стороны. По их
движениям, мне кажется, можно бы было угадывать тайные мысли Якова; лицо же его всегда было спокойно — выражало сознание своего достоинства и вместе с тем подвластности, то есть: я прав, а впрочем, воля ваша!
Плечико во время этого
движения было на два
пальца от моих губ.