Неточные совпадения
Какими словами мог бы передать юнкер Александров это медленно наплывающее чудо, которое должно вскоре разрешиться бурным восторгом, это
страстное напряжение
души, растущее вместе с приближающимся ревом толпы и звоном колоколов. Вся Москва кричит и звонит от радости. Вся огромная, многолюдная, крепкая старая царева Москва. Звонят и Благовещенский, и Успенский соборы, и Спас за решеткой, и, кажется, загремел сам Царь-колокол и загрохотала сама Царь-пушка!
Большинство этого обильного и мусорно собранного материала прошло мимо наивной
души Александрова, но Генрих Гейне, с его нежной,
страстной, благоуханной лирикой, с его живым юмором, с этой сверкающей слезкой в щите, — Гейне пленил, очаровал, заворожил впечатлительное жадное сердце шестнадцатилетнего юноши.
— Ты прежде заведи дело, в которое мог бы броситься живой ум, гнушающийся мертвечины, и
страстная душа, и укажи, как положить силы во что-нибудь, что стоит борьбы, а с своими картами, визитами, раутами и службой — убирайся к черту!
Кольцов с своей живой и
страстной душою, с своим постоянным стремлением к знанию и образованию себя, не мог не увлечься в этот чудный, новый для него мир философских размышлений, и он действительно увлекся, как доказывают его думы, особенно написанные им в 1836 г., когда он в другой раз побывал в Москве и повидался с своими друзьями.
Неточные совпадения
Певец Пиров и грусти томной, // Когда б еще ты был со мной, // Я стал бы просьбою нескромной // Тебя тревожить, милый мой: // Чтоб на волшебные напевы // Переложил ты
страстной девы // Иноплеменные слова. // Где ты? приди: свои права // Передаю тебе с поклоном… // Но посреди печальных скал, // Отвыкнув сердцем от похвал, // Один, под финским небосклоном, // Он бродит, и
душа его // Не слышит горя моего.
Он тщательно скрывал от своих товарищей эти движения
страстной юношеской
души, потому что в тогдашний век было стыдно и бесчестно думать козаку о женщине и любви, не отведав битвы.
Николай Петрович объяснил ему в коротких словах свое душевное состояние и удалился. Павел Петрович дошел до конца сада, и тоже задумался, и тоже поднял глаза к небу. Но в его прекрасных темных глазах не отразилось ничего, кроме света звезд. Он не был рожден романтиком, и не умела мечтать его щегольски-сухая и
страстная, на французский лад мизантропическая [Мизантропический — нелюдимый, человеконенавистнический.]
душа…
Анафема тебе, подлый, разбесившийся прелестник, ядом
страстного и развращающего твоего таланта отравивший и приведший к вечной погибели многие и многие
души несчастных и слабоумных соотечественников твоих».
Начинает тихо, нежно: «Помнишь, Гретхен, как ты, еще невинная, еще ребенком, приходила с твоей мамой в этот собор и лепетала молитвы по старой книге?» Но песня все сильнее, все
страстнее, стремительнее; ноты выше: в них слезы, тоска, безустанная, безвыходная, и, наконец, отчаяние: «Нет прощения, Гретхен, нет здесь тебе прощения!» Гретхен хочет молиться, но из груди ее рвутся лишь крики — знаете, когда судорога от слез в груди, — а песня сатаны все не умолкает, все глубже вонзается в
душу, как острие, все выше — и вдруг обрывается почти криком: «Конец всему, проклята!» Гретхен падает на колена, сжимает перед собой руки — и вот тут ее молитва, что-нибудь очень краткое, полуречитатив, но наивное, безо всякой отделки, что-нибудь в высшей степени средневековое, четыре стиха, всего только четыре стиха — у Страделлы есть несколько таких нот — и с последней нотой обморок!