Неточные совпадения
Александров и сам не знал, какие слова он скажет, но шел вперед. В это время ущербленный и точно заспанный месяц продрался и выкатился
сквозь тяжелые громоздкие облака, осветив их сугробы грязно-белым и густо-фиолетовым светом. В десяти шагах перед собою Александров смутно
увидел в тумане неестественно длинную и худую фигуру Покорни, который, вместо
того чтобы дожидаться, пятился назад и говорил преувеличенно громко и торопливо...
Александров осторожно промолчал о
том, что он
видел сквозь окно. Немного конфузясь, Миртов стал выдергивать из шелевки крепко завязший в ней нож и бурчал, точно извиняясь...
А теперь — к матери. Ему стыдно и радостно
видеть, как она
то смеется,
то плачет и совсем не трогает персикового варенья на имбире. «Ведь подумать — Алешенька, друг мой, в животе ты у меня был, и вдруг какой настоящий офицер, с усами и саблей». И тут же
сквозь слезы она вспоминает старые-престарые песни об офицерах, созданные куда раньше Севастопольской кампании.
Неточные совпадения
Так проповедовал Евгений. //
Сквозь слез не
видя ничего, // Едва дыша, без возражений, // Татьяна слушала его. // Он подал руку ей. Печально // (Как говорится, машинально) // Татьяна молча оперлась, // Головкой томною склонясь; // Пошли домой вкруг огорода; // Явились вместе, и никто // Не вздумал им пенять на
то: // Имеет сельская свобода // Свои счастливые права, // Как и надменная Москва.
Там, где они плыли, слева волнистым сгущением
тьмы проступал берег. Над красным стеклом окон носились искры дымовых труб; это была Каперна. Грэй слышал перебранку и лай. Огни деревни напоминали печную дверцу, прогоревшую дырочками,
сквозь которые виден пылающий уголь. Направо был океан явственный, как присутствие спящего человека. Миновав Каперну, Грэй повернул к берегу. Здесь тихо прибивало водой; засветив фонарь, он
увидел ямы обрыва и его верхние, нависшие выступы; это место ему понравилось.
Он стоял, смотрел и не верил глазам своим: дверь, наружная дверь, из прихожей на лестницу,
та самая, в которую он давеча звонил и вошел, стояла отпертая, даже на целую ладонь приотворенная: ни замка, ни запора, все время, во все это время! Старуха не заперла за ним, может быть, из осторожности. Но боже! Ведь
видел же он потом Лизавету! И как мог, как мог он не догадаться, что ведь вошла же она откуда-нибудь! Не
сквозь стену же.
В окно смотрели три звезды, вкрапленные в голубоватое серебро лунного неба. Петь кончили, и точно от этого стало холодней. Самгин подошел к нарам, бесшумно лег, окутался с головой одеялом, чтоб не
видеть сквозь веки фосфорически светящегося лунного сумрака в камере, и почувствовал, что его давит новый страшок, не похожий на
тот, который он испытал на Невском; тогда пугала смерть, теперь — жизнь.
В карете гостиницы, вместе с двумя немыми, которые, спрятав головы в воротники шуб, явно не желали ничего
видеть и слышать, Самгин,
сквозь стекло в двери кареты, смотрел во
тьму, и она казалась материальной, весомой, леденящим испарением грязи города, крови, пролитой в нем сегодня, испарением жестокости и безумия людей.