Он упрашивал сельских учителей внедрять ученикам уважение и любовь к лесу, подбивал их вместе с деревенскими батюшками, — и, конечно, бесплодно, — устраивать праздники лесонасаждения, приставал к исправникам, земским начальникам и мировым судьям по поводу хищнических порубок, а на земских собраниях так надоел всем своими
пылкими речами о защите лесов, что его перестали слушать.
В другом действии два брата Зборовские, предводители казаков, воевавшие во славу короля и Польши в татарских степях, оскорбленные каким-то недостойным действием бесхарактерного Сигизмунда, произносят перед его троном
пылкие речи, а в заключение каждый из них снимает кривую саблю, прощается с нею и гордо кидает ее к ногам короля…
От слова до слова я помнил всегда оригинальные, полные самого горячего поэтического вдохновения речи этого человека, хлеставшие бурными потоками в споре о всем известной старенькой книжке Saint-Pierre „Paul et Virginie“, [Сен-Пьера «Поль и Виргиния» (франц.).] и теперь, когда история событий доводит меня до этой главы романа, в ушах моих снова звучат эти
пылкие речи смелого адвоката за право духа, и человек снова начинает мне представляться недочитанною книгою.
Неточные совпадения
В свою деревню в ту же пору // Помещик новый прискакал // И столь же строгому разбору // В соседстве повод подавал. // По имени Владимир Ленской, // С душою прямо геттингенской, // Красавец, в полном цвете лет, // Поклонник Канта и поэт. // Он из Германии туманной // Привез учености плоды: // Вольнолюбивые мечты, // Дух
пылкий и довольно странный, // Всегда восторженную
речь // И кудри черные до плеч.
В продолжение этой
пылкой тирады старый извозчик многозначительно, хотя и молча, рассмеялся, и от этого беззвучного смеха тряслась его спина. Старые извозчики очень многое слышат, потому что извозчику, сидящему спереди, все прекрасно слышно, чего вовсе не подозревают разговаривающие седоки, и многое старые извозчики знают из того, что происходит между людьми. Почем знать, может быть, он слышал не раз и более беспорядочные, более возвышенные
речи?
— Ее обвинили, — отвечал как-то необыкновенно солидно Марьеновский, — и
речь генерал-прокурора была, по этому делу, блистательна. Он разбил ее на две части: в первой он доказывает, что m-me Лафарж могла сделать это преступление, — для того он привел почти всю ее биографию, из которой видно, что она была женщина нрава
пылкого, порывистого, решительного; во второй части он говорит, что она хотела сделать это преступление, — и это доказывает он ее нелюбовью к мужу, ссорами с ним, угрозами…
Тот поговорил с ним несколько минут и в самом деле был поражен его простою
речью, его многосторонним образованием и
пылким, пламенным умом.
И я ворвался в этот мир цветов, // Волшебный мир живых благоуханий, // Горячих слез и уст,
речей без слов, // Мир счастия и
пылких упований, // Где как во сне таинственный покров // От нас скрывает всю юдоль терзаний. // Нельзя душой и блекнуть и цвести, — // Я в этот миг не мог сказать «прости».