Неточные совпадения
Царь Соломон не достиг еще среднего возраста — сорока пяти лет, — а слава о его мудрости и
красоте, о великолепии его жизни и пышности его двора распространилась далеко за пределами Палестины. В Ассирии и Финикии, в Верхнем и Нижнем Египте, от древней Тавризы до Иемена и от Исмара до Персеполя, на побережье Черного моря и на островах Средиземного — с удивлением произносили его
имя, потому что не было подобного ему между царями
во все дни его.
— До тех пор, пока люди будут любить друг друга, пока
красота души и тела будет самой лучшей и самой сладкой мечтой в мире, до тех пор, клянусь тебе, Суламифь,
имя твое
во многие века будет произноситься с умилением и благодарностью.
Эстетизм хотел быть всем, быть другой жизнью, он переливался за границы искусства, он жаждал претворения бытия в искусство, отрешения от бытия, жертвы жизнью этого мира
во имя красоты.
Неточные совпадения
Бог присутствует не в
имени Божьем, не в магическом действии, не в силе этого мира, а
во всяческой правде, в истине,
красоте, любви, свободе, героическом акте.
Во имя мистической покорности воздвигали люди средневековья готические храмы, устремленные ввысь, шли в крестовый поход освобождать Гроб Господень, пели песни и писали философские трактаты, создавали чудесный, полный
красоты культ, любили прекрасную даму.
Приданым за Бертой Ивановной пошли: во-первых, ее писаная
красота и молодость, а во-вторых, доброе
имя ее матери, судя по которой практичный Фридрих Шульц ждал найти доброе яблочко с доброго дерева.
Сюда, во-первых, принадлежат различные житейские стремления и потребности художника, не позволяющие ему быть только художником и более ничем; во-вторых, его умственные и нравственные взгляды, также не позволяющие ему думать при исполнении исключительно только о
красоте; в-третьих, накоиец, идея художественного создания является у художника обыкновенно не вследствие одного только стремления создать прекрасное: поэт, достойный своего
имени, обыкновенно хочет в своем произведении передать нам свои мысли, свои взгляды, свои чувства, а не исключительно только созданную им
красоту.
Между тем интрига любви идет своим чередом, правильно, с тонкой психологической верностью, которая
во всякой другой пьесе, лишенной прочих колоссальных грибоедовских
красот, могла бы сделать автору
имя.