Неточные совпадения
В хозяйском номере
горит лампа. На открытом окне сидит поджавши ноги, Алечка и смотрит, как колышется внизу темная, тяжелая масса воды, освещенной электричеством, как тихо покачивается жидкая, мертвенная зелень тополей вдоль набережной На щеках у нее
горят два
круглых, ярких, красных пятна, а глаза влажно и устало мерцают. Издалека, с той стороны реки, где сияет огнями кафешантан, красиво плывут в холодеющем воздухе резвые звуки вальса.
Дверь взломана. В номер входят надзиратель, Анна Фридриховна, поручик, четверо детей, понятые, городовой, два дворника — впоследствии доктор. Студент лежит на полу, уткнувшись лицом в серый коврик перед кроватью, левая рука у него подогнута под грудь, правая откинута, револьвер валяется в стороне. Под головой лужа темной крови, в правом виске
круглая маленькая дырочка. Свеча еще
горит, и часы на ночном столике поспешно тикают.
Неточные совпадения
Словно чугунка подходит —
горят // Чьи-то два
круглые, яркие ока, // Птицы какие-то с шумом летят.
Я раздвинул занавески, и передо мной представилась целая
гора пуховиков с неизменной длинной и
круглой подушкой.
Молю тебя, кудрявый ярый хмель, // Отсмей ему, насмешнику, насмешку // Над девушкой! За длинными столами, // Дубовыми, за умною беседой, // В кругу гостей почетных, поседелых, // Поставь его, обманщика, невежей // Нетесаным и
круглым дураком. // Домой пойдет, так хмельной головою // Ударь об тын стоячий, прямо в лужу // Лицом его бесстыжим урони! // О, реченька, студеная водица, // Глубокая, проточная, укрой // Тоску мою и вместе с
горем лютым // Ретивое сердечко утопи!
Любо глянуть с середины Днепра на высокие
горы, на широкие луга, на зеленые леса!
Горы те — не
горы: подошвы у них нет, внизу их, как и вверху, острая вершина, и под ними и над ними высокое небо. Те леса, что стоят на холмах, не леса: то волосы, поросшие на косматой голове лесного деда. Под нею в воде моется борода, и под бородою и над волосами высокое небо. Те луга — не луга: то зеленый пояс, перепоясавший посередине
круглое небо, и в верхней половине и в нижней половине прогуливается месяц.
В комнате было очень светло, в переднем углу, на столе,
горели серебряные канделябры по пяти свеч, между ними стояла любимая икона деда «Не рыдай мене, мати», сверкал и таял в огнях жемчуг ризы, лучисто
горели малиновые альмандины на золоте венцов. В темных стеклах окон с улицы молча прижались блинами мутные
круглые рожи, прилипли расплющенные носы, всё вокруг куда-то плыло, а зеленая старуха щупала холодными пальцами за ухом у меня, говоря: