Неточные совпадения
И другая линия штыков,
уходя, заколебалась. Звук барабанов становился
все тупее
и тише, точно он опускался вниз, под землю,
и вдруг на него налетела, смяв
и повалив его, веселая, сияющая, резко красивая волна оркестра. Это подхватила темп полковая музыка,
и весь полк сразу ожил
и подтянулся: головы поднялись
выше, выпрямились стройнее тела, прояснились серые, усталые лица.
Неточные совпадения
Река то, верная своим
высоким берегам, давала вместе с ними углы
и колена по
всему пространству, то иногда
уходила от них прочь, в луга, затем, чтобы, извившись там в несколько извивов, блеснуть, как огонь, перед солнцем, скрыться в рощи берез, осин
и ольх
и выбежать оттуда в торжестве, в сопровожденье мостов, мельниц
и плотин, как бы гонявшихся за нею на всяком повороте.
Он ощущал позыв к женщине
все более определенно,
и это вовлекло его в приключение, которое он назвал смешным. Поздно вечером он забрел в какие-то узкие, кривые улицы, тесно застроенные
высокими домами. Линия окон была взломана, казалось, что этот дом
уходит в землю от тесноты, а соседний выжимается вверх. В сумраке, наполненном тяжелыми запахами, на панелях, у дверей сидели
и стояли очень демократические люди, гудел негромкий говорок, сдержанный смех, воющее позевывание. Чувствовалось настроение усталости.
Это повторялось на разные лады,
и в этом не было ничего нового для Самгина. Не ново было для него
и то, что
все эти люди уже ухитрились встать
выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые
ушли, остались только ближайшие приятели жены; Анфимьевна
и горничная накрывали стол для чая; Дудорова кричала Эвзонову:
Часа в три мы снялись с якоря, пробыв ровно три месяца в Нагасаки: 10 августа пришли
и 11 ноября
ушли. Я лег было спать, но топот людей, укладка якорной цепи разбудили меня. Я вышел в ту минуту, когда мы выходили на первый рейд, к Ковальским, так называемым, воротам. Недавно я еще катался тут. Вон
и бухта, которую мы осматривали, вон Паппенберг,
все знакомые рытвины
и ложбины на дальних
высоких горах, вот Каменосима, Ивосима, вон, налево, синеет мыс Номо, а вот
и простор, беспредельность, море!
Заря чиста,
и утро будет ясно. //
Уходит день веселый, догорают // Последние лучи зари,
все выше //
И выше свет малиновый; потемки // Цепляются за сучья
и растут, // Преследуя зари румяный отблеск. //
И скоро ночь в росящемся лесу // С вершинами деревьев станет вровень. // Пора к шатрам, в кругу гостей веселых // Окончить день
и встретить новый. Песню // Последнюю пропой, пригожий Лель!